— Да что ж он, бычок на веревочке, чтоб его уводить? А своя голова?

— Какая там голова! — она машет рукой. — Мужик и есть бычок. Помани его симпатичной мордашкой, попкой покрути — и он твой. Поэтому хорошего мужика на короткой цепи надо держать! Шаг вправо, шаг влево — и все, уведут!
 — Ой все, — закрываю уши. — Мама, если Толик кобель по своей натуре, то никакая цепь не поможет. Да и не хочу я постоянно думать, с кем он и где мне изменяет. Понимаешь? Есть такое слово “доверие”. Я хочу доверять своему мужчине.

— Ну и дура ты, Маринка, — мама разочарованно вздыхает. — Доверия она захотела. Вот останешься одна на старости лет, тогда вспомнишь мои слова!

— А чего это я одна останусь? У меня, вообще-то, ребенок будет.

— Ох, а ты Толику-то сказала?

— Мам, давай потом, после ужина. Это долгий разговор.

Она недовольно ворчит, но я поспешно ретируюсь в ванную. Пусть даст хоть поесть спокойно.

К моей радости, мама не успевает вернуться к этому разговору. Ее вызывает соседка: опять давление подскочило. Тетя Люда не доверяет никаким докторам, кроме Галочки (моей мамы).

Пока родительницы нет, я быстро съедаю ужин и сажусь за работу. Глаза слипаются, но я упорно рыщу по стокам, ищу подходящие материалы: нужно собрать трехминутный рекламный ролик для студии ногтевого дизайна и запустить рекламную акцию в инстаграме. Заказчица — владелица сети салонов красоты в нашей области. Под ее началом кабинет лазерной эпиляции, аппаратная косметология, тайский массаж, стилисты, визажисты и куча всего, что делает женщину красивой. Если моя реклама увеличит приток клиентов, то у меня будут не только новые заказы, но и рекомендации для портфолио.

Но сегодня мне не нравится то, что я делаю. Сильно вымоталась на работе. Начинает болеть голова, и яс сожалением выключаю компьютер. Сижу, уставившись стеклянным взглядом в погасший экран.

— Марина? — в комнату заглядывает мама. — Ты еще не спишь?

— Нет еще.

Я даже не слышала, как она пришла.

— Так что там Толя? Ты сказала ему?

Надежды не оправдались, она не забыла.

— Нет, — морщусь. — Завтра у нас назначено слушанье. Не хочу, чтобы он знал.

— Марина, ну так надо сказать ему. Ты что, одна будешь воспитывать ребенка?

Я со вздохом потираю ноющие виски.

— Да, буду одна воспитывать ребенка.

Родительница поджимает губы.

— Слушай, у ребенка должен быть отец, — бурчит она. — И вообще, кому ты будешь нужна с прицепом, ты об этом подумала?

Я прекрасно понимаю, почему так мама говорит. Она всеми силами пыталась сохранить полноценную семью, даже зная о похождениях отца. Много раз хваталась: вот, мол, подружки-то все развелись, и Лилька с первого этажа, и Тамарка с шестого — обе в сорок лет уже разведенками куковали, никому не нужные. А она, как порядочная, при муже была. И с мужем по гостям, по ресторанам ходила, не то, что они.

А сейчас на меня проецирует свои убеждения. Но я — это не она. Я не считаю что брак — это до гроба. Вернее, не с Толей.

В общем, для мамы мой развод — самое ужасное, что вообще могло произойти в жизни.

— Хорошо, — соглашаюсь, лишь бы не спорить, — у моего ребенка будет отец. Но скажу Анатолию только после развода! — добавляю с нажимом.

Еще бы понять, кто отец. У мамы точно инфаркт будет, если она узнает, что я беременна от случайного мужчины. Ох, лучше ей об этом не знать. Еще тот разрыв шаблона.

— Ладно, — ворчит она. — С тобой бесполезно общаться. У всех дети как дети, одна ты у меня как неродная. И в кого только уродилась такая упрямая?

— Спокойной ночи, мам, — тут же говорю я, не желая больше общаться на эту тему.

— Спокойной.

Дверь в мою комнату закрывается.