Но как может стать легче, когда жизнь превращается в ад, и тебе не дают возможности выбора. Кирилл вернулся в мою жизнь, чтобы забрать её у меня, и ему это удалось.

Алёна

Два дня я мучилась, плакала и не знала, куда себя деть и как спастись из этой ситуации. Но моя судьба уже предрешена, остаётся только одно – согласиться на поставленные условия.

Десять минут назад в дверь позвонили – по ту сторону стоял Кирилл. На мою просьбу уйти мужчина ответил, что либо я открываю, либо он сломает дверь, но в квартиру войдёт. Конечно, я не собиралась просто так сдаваться, но в итоге – дверь валяется на полу, вокруг меня пять грозных мужиков, а в кресле напротив, словно король на троне, сидит сам Кирилл Авдеев.

– Сын мой, – говорит он и бросает на кофейный столик лист бумаги. – Не пытайся отрицать, ненавижу ложь, – спокойно-пугающим тоном проговаривает.

Беру бумажку со стола и понимаю – это тест ДНК, где чёрным по белому написано, что Тёмка его сын. А на что я надеялась? Это не кино, где герои полгода будут ходить вокруг да около. Есть деньги – всё решаемо.

– Где взял образцы Тёмы? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Ты забыла, кто я такой, Алёна? – подаётся вперёд, скрестив руки на груди. – Думала, отвезёшь ребёнка к матери, и его никто не найдёт? – хмыкает, приподняв уголки губ в подобии улыбки. Издевательской улыбки.

– Ты… ты ему что-то сделал? – спрашиваю и кошусь на свой телефон, что лежит рядом со мной на диване.

– Он мой сын! Думаешь, я причиню ему вред? – прищуривается он.

– От тебя можно ожидать чего угодно, – говорю, не подумав, и вижу, как у Кирилла от злости желваки на лице играют.

А что? Может, он не хотел детей, а тут ему свалился на голову сын от женщины, которую он ненавидит. У этих богачей паранойя – вдруг кто-то решит обдурить их и забрать половину состояния. Откуда я могу знать, что ему на самом деле нужно? Сын или уверенность, что с него не потребуют деньги.

– К сожалению, – вздыхает и откидывается на спинку кресла. – Специалисты сказали, что в его возрасте, нельзя лишить ребёнка матери. Так что собирай вещи.

– Что? Куда? – взволновано интересуюсь. – Что значит "лишить матери"?

– Слишком много вопросов, – цокает языком и осматривается вокруг. – Эта квартира неприемлема для жизни моего сына…

Этой фразой он отметает мысли, что ему не нужен сын. Но это не значит, что ему можно верить.

– Три года назад тебя всё устраивало, – выплёвываю я, вспоминая прошлое.

– Рот закрой, когда я говорю! – рявкает на меня, заставляя вздрогнуть. – Вы будете жить в моём доме, пока сын не перестанет в тебе нуждаться…

– Что ты несёшь? – нервно усмехаюсь я. – Ребёнку нужна мать всегда, а не до определённого возраста.

– А если не будешь выполнять мои приказы, я найду способ заботиться о сыне и без тебя, – как я понимаю, это он о том, чтобы я не перебивала.

– Мы никуда не поедем! Ты знаешь, где мы живем, и можешь приходить к сыну, когда тебе захочется, – говорю, стараясь быть спокойной.

– Я тебя и не спрашиваю. Мальчик уже в новом доме, – его слова, словно битой по голове.

– Что? Как так? Как ты посмел? – тараторю и хватаюсь за телефон.

– Раз, – начинает считать, отвлекая меня от набора номера мамы. – Два… Три, – и телефон в моих руках начинает вибрировать.

– Мама? – отвечаю на звонок.

– Дочка, – всхлипывает мама. – Они пришли… вырвали его из моих рук… Я ничего не смогла сделать! Полиция приехала, но услышав имя похитителя, полицейские сели в машину и уехали, – через рыдания рассказывает, и моё сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Что ты сделал? – крикнув, я бросаю телефон и накидываюсь через стол на Кирилла. – Урод! Как ты мог! Он же ребёнок! – кричу, махая кулаками, но один из его амбалов хватает меня за талию и держит, словно котёнка, который отчаянно пытается выбраться из чужих рук, махая лапками и жалобно скуля.