– Девочки! Быстрее! Грим! Алмаз! Ну, как так можно было обращаться с собственным лицом? Это, в конце концов, считай, выданный тебе реквизит, а вовсе не твоя собственность! Ты пару часов всего провела на приеме! А уже все испортила! Там размазалось, здесь поплыло! Быстро! Девочки!

Щелкает пальцами, и вокруг меня начинает суетиться целая стайка.

– Концепцию причесок тоже изменим! Начнем… Хм… Пожалуй, с высокого хвоста!

Вздыхаю. Вижу, что будут и диадемы. Значит, прически мне будут менять несколько раз. Под такие украшения требуется специальная укладка. Витиеватая с локонами или высокая… Значит, времени пройдет еще больше! Эх….

– А это что? Жанна? Зачем?

Я покорно отдаюсь в руки гримеров и визажистов. Но…

Дергаюсь, замечая в ее руках… Реквизит? Целая охапка нижнего белья! Тончайшего. Кружевного. Воздушного и совершенно не способного ничего прикрыть!

– Съемка в белье!

Сухо отрезает Жанна, раскидывая всю стопку на дальнем диване.

– Хм…

Цокает языком. Щелкает пальцами, видимо, пытаясь сообразить. Что первым выбрать из этой груды.

– Да!

Наконец решает. Указательный палец взлетает вверх.

– Вот это.

Выуживает комплект-сеточку из разваленной перед ней груды.

– Идеально подойдет к бриллиантовым каплям на серьгах и подвеске! Идеально! Да!

– Жанна!

Не кричу. Говорю резко. Холодно. С нажимом.

Кричат только слабаки и истерички. Этому я тоже уже научилась. На них никто не обратит внимания. Просто отмахнутся. Пропустят мимо ушей. Говорить нужно резко. Четко. И спокойно, если хочешь, чтобы тебя услышали!

– А? Что это у тебя? Голос прорезался?

Жанна резко разворачивается. Смотрит на меня удивленно, приподняв брови вверх. Как будто манекен вдруг заговорил, честное слово!

– Я не буду сниматься в белье! Тем более. В таком! Этого нет в контракте! Я точно знаю! Потому что этот момент мы специально проговаривали с Эрнестом! Никакой обнаженки и съемок в белье!

– Будешь!

Жанна шипит, подлетая ко мне вплотную.

– Будешь. Алмаз! Потому что в контракте четко сказано. Ты обязана отработать, даже если обстоятельства и условия изменятся! Так вот! Они изменились! Быстро переодевайся и не затягивай ни мое, ни свое время!

– Но…

– Деточка.

Она смотрит на меня сверху вниз. Снисходительно, и… С каким-то сочувствием, что ли?

– Бывают форс-мажоры. Это как раз один из них. Хозяин коллекции, ювелирный дом « Парадайз» потребовал финальную съемку именно в белье! Мы не можем отказаться! У нас горят будущие контракты! И, между прочим, нам, как и тебе, в случае отказа, такую неустойку придется платить, что все продадим и должны останемся! Ты, что ли, ее компенсируешь, а?

Она останавливается возле меня. Прикрывает глаза. С шумом вдыхает и выдыхает воздух.

– Так вот, Лиля.

Очень, очень редко Жанна обращается к кому-то по имени. По сути, мы все здесь для нее реально что-то вроде реквизита.

– Условия изменились. Поэтому ты сейчас же перестанешь жевать сопли, наденешь это белье и будешь улыбаться! Такой бизнес, детка. Иногда приходится переобуваться на ходу!

Тяжело вздыхаю.

Впрочем, быстро смиряюсь. Спорить или капризничать нет никакого смысла.

Наверняка, в договоре все прописано так, что не подкопаешься. Уверена, такие моменты тоже в нем предусмотрены.

Да и Жанна явно совсем не рада такому новому условию.

В конце концов, ничего я не добьюсь своими спорами или возражениями. Только задержу нас всех еще надольше.

– Ладно, – бросаю, подхватывая выбранное Жанной белье.

Уже чувствую себя неуютно. Голой. Совсем не хочется выставлять свое тело так откровенно напоказ.

Ухожу в ванную и переодеваюсь. Снова бормоча себе под нос обещания, что ноги моей здесь больше не будет! Отработаю сегодня и все. Денег мне на несколько лет скромной жизни должно хватить! Я не из тех, кто не умеет вовремя остановиться! Ведь сегодня мне приходится идти против себя. А сколько еще таких раз будет? Так и себя саму недолго потерять!