– Не в этом смысле зависеть, Миш, – я чувствую, как ее пальчики рисуют узоры по моей груди и иногда нежно касаются шрама.

– Тогда в каком? – я расслабляюсь, тону в запахе и ощущении любимой женщины и постепенно начинаю отключаться.

– Я… – Машин голос ломается и она переводит дыхание. Медлит несколько секунд и добавляет, словно в первый раз, – … люблю тебя очень, Миша.

– Я тоже люблю, – засыпая, мажу губами по ее макушке.

Какая-то навязчивая, важная мысль пытается проникнуть в мой нерабочий мозг, и балансируя на грани яви и сна, я отмахиваюсь от неё и, наконец, проваливаюсь в темноту.

Кондиционер в кабинете Бурова работает на полную мощность, но мне душно. Незаметно от всех вытираю потные ладони об джинсы.

– Марья, ну что с тобой? – Миша приобнимает меня сзади за плечи, а я не мигая таращусь на коробочки с украшениями, которые достаёт из большого бархатного саквояжа ювелир.

Старичка явно сильно нервирует то, что я молчу и не проявляю интереса ни к чему, из представленного на столе.

– Мария, обратите внимание на изумруды, – он подвигает ко мне зелёную коробочку ближе. В ней серьги и кольцо, – Они идеально подойдут к вашим глазам.

– Миша… – я в панике оглядываюсь.

– Что? – его брови удивленно взлетают вверх.

– Это же очень дорого, – шепчу одними губами.

– Конечно дорого, – непонимающе качает головой мой мужчина, – А иначе какой смысл в этих побрякушках?

– Простите, пожалуйста, – оглядываясь, прошу ювелира, – Миша, мы можем поговорить вдвоём?

– Конечно… Выбирай побыстрее, и поговорим.

– Прямо сейчас, – я мотаю головой.

– Нет! – неожиданно резко рявкает Буров и отворачивает меня от себя к столу, – Ираклий Карлович, кажется моей даме ничего не нравится, – его голос тяжелеет и приобретает давящий оттенок, – Может быть, вы принесли нам не самые лучшие из ваших работ?

Миша выходит из-за моей спины и огибает стол. Берет в руки ту самую коробочку с изумрудами.

– Действительно простовато, – небрежно откидывает ее на место.

«Они прекрасны!» – Хочется закричать мне, но я в только в полном шоке таращусь на ювелира, с ужасом замечая, как у старичка вздувается и начинает пульсировать на шее вена. Лоб покрывается испариной, а щеки идут красными пятнами. Господи! Да его же сейчас инфаркт хватит!!

Что происходит? Я пытаюсь поймать Мишин взгляд, чтобы найти в нем какой-то ответ. Моя голова начинает идти кругом. Картинка происходящего не складывается в пазл.

– Как же так… – мельтешит Ираклий Карлович, – Здесь все самое лучшее. Высшей пробы! – спешно вскрывает оставшиеся коробочки, – А вот! Вот, Мария, это колье посмотрите. Платина, белое золото и бриллианты. Главный камень композиции приобретён на аукционе в Женеве…

– Мне нравится! – хрипло вскрикиваю я, перебивая старичка, и, кажется, мы с ним синхронно выдыхаем, – Да, очень нравится. Остальные можно убирать, – захлопываю пару крышечек и отдергиваю от них руки, как от кипятка.

– Прекрасно, – кивает Миша и поддевает пальцами украшение, рассматривая, – Выставьте нам счёт, Ираклий Карлович. Благодарю вас.

– Конечно, Михаил Павлович! – старичок ловко начинает собирает чемодан, – У вашей дамы прекрасный вкус, – добавляет елейно и только что не кланяется, – Всего хорошего, – кивает мне и, подхватывая свой плащ, спешит к выходу.

Как это понимать? В моей голове панически звенит, и, кажется, я забываю, как дышать, когда Миша подходит ко мне сзади и кладёт на ключицы холодный металл украшения.

– Действительно хороший вкус… – хмыкает и проводит пальцами по шее.

За ювелиром захлопывается дверь, а я резко подлетаю с кресла, разворачиваясь к Мише лицом.