– Они все новички. Большинства из тех, кто сейчас трудится в доме, не было при дяде.

Тон, которым это было сказано, заставил Кевина обернуться. Чейз указал на камин и женщину перед ним, и тот кивнул.

Словно почувствовав, что внимание молодых людей сосредоточилось на ней, служанка поднялась, взяла свою корзину и, опустив голову, поспешила в коридор.

– Как давно она здесь? – спросил Чейз.

Кевин пожал плечами.

– Когда я сюда пришел, ее еще не было.

– Советую не особенно при них распространяться. Это не домашняя обслуга. Эти люди никакого отношения к нашей семье не имеют, поэтому ожидать от них привычной деликатности не приходится.

Кевин подошел к двери и, закрыв ее, обернулся к Чейзу.

– Как думаешь, что у него было в голове, когда составлял завещание? Ты всегда был его любимчиком и, пожалуй, знал его лучше всех нас.

– У меня действительно нет ответа на твой вопрос. Есть кое-какие предположения, но не более того.

Едва ли его версии могли удовлетворить семью, потому что в основном основывались на том, что дядя просто устал от алчной родни, которая буквально села ему на шею.

– Я думал, хоть тебе он что-то оставит.

– А я нет, он сам мне сказал. Может, я единственный из всех, кого завещание не разочаровало.

– Ну, у нас с тобой хотя бы есть чем зарабатывать на жизнь. Представить себе не могу, что станется с остальными.

– Думаю, разнообразия ради им придется жить по средствам.

На это Кевин тихо рассмеялся.

– Хочешь сказать, Агнес и Долорес будут всего два раза в год обновлять весь гардероб вместо четырех? Да, это трагедия.

Чейз направился к двери.

– Не отчаивайся без веской причины. Глупцом он никогда не был. Может быть, у него был план, о котором мы пока не знаем.

Минерва разделалась со спальнями только ко второй половине дня. К тому времени, как она спустилась со своей корзиной по черной лестнице, кое-кто из гостей, уже переодетые к обеду, направлялись в столовую.

Она зашла в тесную кладовую в подвале, где хранились уголь и тростник для пола, и принялась наполнять корзину на утро, когда дверь за ней вдруг закрылась.

Она в растерянности оглянулась. Скрестив руки на груди, спиной к двери стоял Чейз Реднор, крайне недовольный.

– И это опять вы, мисс Хепплуайт.

Она взглянула на свою корзину.

– Как вы узнали?

– Руки.

Она в недоумении посмотрела на свои перепачканные углем ладони и не увидела в них ничего особенного.

– Какого черта вы тут делаете? – спросил Чейз.

– Мне нужны деньги, а здесь можно получить работу, пусть и временную.

– Как неосмотрительно со стороны экономки.

– Возможно, ей стоило предоставить заботу о вас вам самим.

Минерва невольно улыбнулась, представив, как среагировала бы леди Агнес на такую идею.

Он в два шага пересек кладовку, забрал у нее корзину и, отшвырнув ее в сторону, достал носовой платок. Оттерев ее руки от сажи, Чейз заметил:

– Вы не должны этим заниматься. Если будете настаивать, мне придется обеспокоиться насчет ваших истинных планов.

«Мне много чем не подобает заниматься, – подумала Минерва, – но увы…» Она едва не сказала это вслух, но отвлеклась, глядя, как он обтирает ее руку. Его пальцы сжали ее кисть, вовсе не мягко и аккуратно, а скорее властно и умело. И все же его прикосновения и собственная готовность их терпеть заинтриговали.

Он отпустил ее руку и взялся за вторую.

– Вы здесь не для того, чтобы заработать. Ваша цель – наблюдение за моей семьей. Ищете виновного среди моих родственников.

Ей уже пришел в голову вполне остроумный ответ, но все ее внимание было сосредоточено на руке. Чейз держал ее крепко, но никакой угрозы в его прикосновении не чувствовалось. Он просто стер с ее рук сажу, неподобающую леди, вот и все.