По ступенькам Вис спустился сам, хоть меня так и подмывало помочь ему и придать ускорения пенделем.

– У-у-у-у! Морда! – погрозила напоследок старуха притаившемуся невесть где шкоднику (а может и наглому воришке), после чего аккуратно прикрыла дверку.

Прямоугольник света сузился до продолговатой полосочки, то увеличивающейся, то уменьшающейся из-за сквозняка. Запирать вход не полагалось, иначе обезумевшему от страха бесю не удастся скрыться, а продуктов, что здесь хранились, он в таком состоянии может перепортить больше, чем за год спокойной жизни.

Я сняла с шеи и привесила на крючок к окороку камешек на плетёном шнурке. Постучала по амулету ногтем – тот сразу засиял зеленоватым мертвенным светом поганок, делая мою и без того зловредную физиономию совсем уж плотоядной.

– Ну что, господин Когтистус Лапикус, всё ещё тянет писать научный трактат?

Но Вис, вопреки моим предположениям, уже осмелел. Не то его боязнь мышей была такой же придумкой, как и все остальные детали биографии, не то он руководствовался принципом «не вижу опасности – опасности не существует». Короче говоря, он уже попытался надкусить вяленый окорок, не преуспел и принялся изучать содержимое бочонков с соленьями.

– Рура поймает – на угрозы размениваться не будет. Сразу к судье потащит, а он лапы-то тебе без лишних разговоров поотрубает, – предупредила я, будто бы и вовсе не глядя на Виса, а целиком увлечённая поиском логова вредителя. – А я подержу.

– А раффе эфо я? – удивился тот. – Фкожник фе!

– Шкодник мочёные яблоки не жрёт, он вообще нашей едой не питается, – я выхватила у поганца второе яблоко и тоже вгрызлась, а то чавкает так вкусно, что сил нет. – Токо попофтить мофет. Ага, фот ты и попафся!

Я зажала отборный (с смысле, отобранный у конкурента) фрукт в зубах, встала на четвереньки и принялась осторожно разгребать гнездо.

Рыжая макушка просунулась у меня под мышкой:

– Помочь?

– А помоги, – я выпрямилась, отряхиваясь. – Только осторожно, не спугни шумом. Надо добраться до самой норы.

Вис с готовностью сунулся к гнезду и тут же брезгливо отдёрнул ладони:

– Эй! Мокрое же всё! Он там нагадил!

– Конечно, – ковыряясь в сумке, подтвердила я, – он всегда так делает.

– А предупредить? Я бы хоть палочкой какой…

– Ну, во-первых, любой инструмент он воспринимает как угрозу и сразу идёт в атаку. А во-вторых… – я с наслаждением наблюдала, как Вис суетится в поисках тряпки, чтобы вытереться, и закончила: – Оно того стоило.

– Один-один, – прищурился вор, раскидывая остатки гнезда носком сапога.

– Два-один, – хмыкнула я.

– А почему это два? Ай! – он заскакал на одной ноге, как цапля, поджав вторую. Из дырки пока ещё не сочилась кровь, но я по себе знала, какие острые и длинные зубы у этих тварей.

– Вот поэтому, – удовлетворённо кивнула я, снова опустилась на колени перед гнездом и, чутко прислушиваясь к каждому шороху, как и в первый раз, начала охоту.

О да, он там, внутри! Затаился, едва слышно скребёт коготками землю, накручивая себя и готовясь к прыжку. Пока скребёт – не страшно. А вот как затихнет, – сразу бросится. Убить не убьёт, но сильно исцарапать, а то и глаз вырвать может запросто. Или заразить какой дрянью: тонкие длинные зубки шкодников легко прокусывают хребты крысам и хорькам, на которых они обычно и охотятся. И заразы переносят, соответственно, столько, что лечить-залечиться. Хорошо хоть первыми почти никогда не нападают.

С чего бы, спросите вы, такого хорошего зверька выпроваживать из погреба? Вредителей убивает, первым нападать не спешит… Считай кошка, только кормить не надо.

Вот только, питаясь вредителями помельче, шкодник не забывает шкодить вместо них: чего экологической нише пропадать? Нагадить в зерно; понадкусывать колб