– Она очень красива, – подумала я про себя и забрав розу, поставила её в вазу с водой. Переодевшись в темно-синие джинсы и футболку лилового цвета, забрав волосы в два конских хвоста, я вышла навстречу раздающемуся звуку пылесоса. Мама убиралась в зале. Папа, как и полагалось, сидел в кресле и читал утреннюю газету, потягивая из кружки темный квас.

– Привет, па, привет, ма! – чмокнула я родителей в щечку.

– Доброе утро!

– Да уж, доброе, дочь, —ответила мама.

– Ну что, Рит, не хочешь объяснить, что это вчера было? – спросил отец, глянув на меня из-под век.

Ну что поделать, пришлось рассказать все, правда, частично – мне удалось скрыть малость правды.

– То есть ты хочешь сказать, что так увлеклась наблюдениями за природой, что уснула прямо на поляне в лесу? – казалось, гневаясь, произнес отец.

– Да, – сказала я, потупив взгляд.

– Ты же понимаешь, что врать нам бесполезно, – сказала мама.

– Это дом на тебя так влияет? А дочь? – спросила она.

– Я вам правду говорю, – чуть уверенней постаралась произнести я, но получилось как-то жалобно.

– Ладно, юная леди, на первый раз я спущу все тебе с рук, но следующий раз берегись… ух, – засмеялся папа.

– Садись есть, бедолага, – улыбнувшись, сказала мама.

Я уселась за стол и принялась уплетать блинчики с клюквенным джемом.

После завтрака мама отправила меня на центральный рынок, купить кое-какие продукты и другие вещи по хозяйству. Так как дорога шла через кладбище и зловонное, вонючее болото, время ко мне было неумолимо. Пришла я туда только к четырем.

Рынок хоть и был якобы центральным, но как таковой не выглядел слишком обширно. По мне это скорее были небольшие торговые ряды, 4—5 штук, а посреди возвышался четырехметровый ангар. Люди были здесь не слишком приветливы, редко у кого промелькнет улыбка или смешок. Что-то в этой атмосфере пугало меня. Купив необходимое, я собиралась возвращаться, как вдруг, неожиданно в углу за ангаром что-то блеснуло на миг и исчезло. Подойдя ближе, я увидела небольшую лавку с какими-то корешками, корзинками, старинными вещичками, пыльными книгами и кучей различных пузырьков с жидкостью.

В одной из корзинок на столе лежала различная бижутерия. Мне захотелось рассмотреть ее поближе, но что-то меня остановило, я только отвернулась, как вдруг снова что-то блеснуло. Присев, я заметила небольшую подвеску в пыли у лавки. Подняв её, сдув пыль, и протерев подолом кофты, я замерла.

Это был инкрустированный мелкими камнями лотос, в середине которого был огромный топаз.

– Интересуешься стариной, деточка?

Я подняла глаза и увидела перед собой, старую женщину лет семидесяти.

– Немного, – проговорила быстро я.

Старуха осмотрела меня и молвила:

– Ммм. Хороший однако выбор.

– Этот кулон, я подобрала в старом особняке, за поселком… после пожара…, – немного погодя, —тебя это не пугает?

– Нет.

– Однако ты смелая, деточка, я посмотрю.

– Ты должна знать, что он необычный и довольно-таки старый, имеет свою великую историю. Ну, раз так, то он твой, – сказала она.

– Что вы, как я могу. Он наверное недешевый! – пролепетала я.

Хоть и кулон очень сильно влек меня.

– Мало кто осмелится взять такой в руки. Не каждый может обладать им, он сам выбирает себе хозяина, – сказала она, таинственно улыбнувшись. – Он ведь непростой, да и не из дешевых. Не стоит отказываться от такого подарка.

– Ну… я…

– Бери, бери, он тебе ещё пригодится, – чуть погодя, – ещё спасибо скажешь.

Она сунула его мне в руки и крикнула:

– Эй, ты, – указав в сторону.

Как только я повернулась, этой бабушки и всех её странных товаров и след простыл, а подвеска свисала у меня из рук.