Сочетание двух элементов, вооружения и сражения на коне, стало критерием иерархии общества варварских королевств, а позже и средневековой Европы в целом. Триумф деревенского богатства и расширение частных связей затронули как римлян, так и германцев, что способствовало социальному слиянию обеих общин. В ее пользу они работали, отменяя запрет на браки между римскими провинциалами и варварами и обращая их в католицизм.

В начале VII века единственная аристократия, как германcкая, так и римская, воинственная и церковная, составляла могущественное меньшинство, которое доминировало над большинством земледельцев, будь то мелкие землевладельцы, поселенцы, крепостные или рабы. На вершине этого меньшинства была помещена palatium или officium palatinum, группа сильнейших, наиболее близких к монарху.

Теоретически они кажутся высшими администраторами королевства; на практике это была группа, члены которой благодаря их взаимной бдительности и контролю над королем не позволяли никому из них обрести силу, делавшую их неукротимыми. Это были ломбардские герцоги, англосаксонские графы, комитеты вестготов.

Существование монарха сочеталось с приватизацией властных полномочий. Король сочетал военное руководство Германии и традиции государственного правления Римской империи, но на практике его власть была довольно ограниченной. Чтобы обеспечить преемственность в правлении, германские монархи пытались сделать наследственную передачу статуса короля триумфальной, – цель которую достигли в правлении франки[64].

В других королевствах аристократии сопротивлялись, склоняясь, в целом, к избранию монарха в пределах избранной родословной. В любом из случаев, церемонии интронизации и коронации или сакрализации монарха помазанием, другие, пытались представить царя как личность выше остальных смертных, даже наделенную священническими полномочиями. Это не могло помешать присвоению их полномочий (военной, финансовой и судебной) представителями аристократии.

Из таких компетенций, что касается судебных, германцы внесли концепцию закона, практика которого при рассмотрении дела обвиняемого основывалась не на показаниях, а на авторитете обвиняемого, который зависел от того, какую ступеньку он занимал в социальной иерархии. В случае небольшого личного доверия обвиняемый мог прибегнуть к мнению членов своей семьи, хотя, если этого было недостаточно по сравнению с обвинением, он должен был принять Божий суд, подвергнувшись некоторому испытанию.

Личный физический ущерб наказывался по разной шкале штрафов (вергельд), даже за одни и те же преступления, в зависимости от соответствующего статуса преступника и жертвы. Последний, со своей стороны, имел право на частную компенсацию, которая могла принимать форму немедленного обещания или мести со стороны родственников и близких друзей, которые на протяжении поколений продолжали применять закон возмездия. Эти традиции, которые характеризовали общество и право германцев, были записаны в связи с заселением этих народов.

Так было c кодексом Euricicus, юридическим текстом вестготов, салическим законом салийских франков или законом Гундобада (Gundobadus) бургундцев. Это привело к торжеству принципа индивидуальности законов с признанием различных норм для римлян и германцев. Только в середине VII века, в то время как в Ломбардской Италии Указ Ротари 643 г. укрепил примитивный германский правовой дух, в Вестготской Испании был сделан шаг в сторону территориальности законов с обнародованием единого законодательного органа для жителей Королевствa. Таков был Liber Iudiciorum, изданный Ресесвинто в 654 году, который также закрепил преемственность римской правовой традиции. Несмотря на это, во всех варварских королевствах правовая система всегда включала изрядную долю приватизации в концепции закона и отправления правосудия