– Что молчишь, Гамильтон?

– Мне сообщили, что вы пропали, – промямлил Бен, проверяя, все ли цело.

– Не пропал. Лишь малость покромсали. Ну так что, ранен или нет?

– Кажется…

– Хорошо, мы еще поговорим о том, как в твою зону ответственности проник чуть ли не целый полк СС.

Ли выкинул пустую обойму из рукояти «кольта» и зарядил новую, еще одну бросил Гамильтону. Затем, тяжело дыша, опустил лоб на руль. Намотанные на правую часть лица бинты побагровели.

– С вами всё в порядке, полковник?

Не отнимая головы от руля, Ли рассмеялся.

– А по мне не видно? И чему вас в вашем Гарварде учат?..

– Что произошло? – спросил Бен, судорожно оглядываясь назад, туда, где недавно было заднее стекло.

– Понятия не имею, – сказал Ли и, услышав гудок отправляющегося поезда, выпрямился. – Есть мысли, какой такой груз везет Гётц, раз не испугался, что его застрелят или схватят в тысячах миль от дома?

– Думаю, сэр, тут дело в ящиках…

Ли поднял голову, и на его измученном лице мелькнула улыбка.

– Да неужели?

Бен быстро смекнул, что полковник смеется над его очевидным замечанием, и ему стало стыдно. Полковник, не обращая внимания на кровь, капающую на правую скулу, переключил передачу и погнал машину вслед за поездом, мчащимся на восток. Гамильтон заметил, как осторожно Ли давит на педали газа и тормоза, а затем увидел почему: по правой штанине, в районе голени расползалось еще одно кровавое пятно. Значит, полковника действительно застали врасплох и едва ли не расчленили в Аргентине. Откуда у него силы делать то, что он делал сейчас, непостижимо.

– Смотри, другого шанса не будет, – прохрипел Ли. – Тебе нужно попасть на поезд и остановить его. Единственное, что мне остается, – бросить машину ему наперерез.

Он вывернул на узкую колею и поехал по рельсам – два колеса вверху, два внизу. С каждым толчком Ли морщился от боли.

– Ну давай показывай, чему тебя учили.

Бен зарядил свой «кольт» и задумался, как поступить.

– А вы можете въехать прямо в зад поезду? – спросил он, опуская правое стекло.

– Так я и собираюсь сделать, Гамильтон. Поэтому выметайся отсюда и готовься прыгать.

Бен заткнул «кольт» за пояс и снял плотную куртку. Машина подпрыгивала на шпалах, подвеска потрепанного «Форда» жалобно стонала. Несмотря на тряску, Гамильтон ловко высунулся из окна и начал выбираться.

– Какого черта ты там творишь? – крикнул Ли, пытаясь сосредоточиться на всем сразу.

Бен заглянул внутрь салона. «Форд» подскочил, едва не сбросив юношу на рельсы.

– Я собираюсь перепрыгнуть на поезд.

– Да чтоб тебя… – Ли перехватил руль левой рукой, в правую взял «кольт», трижды выстрелил в ветровое стекло, а затем стволом пистолета высадил остатки. – Так немного проще, не находишь?

Гамильтон скользнул обратно в салон и, чувствуя себя школьником, которого отчитали за невыполненное домашнее задание, выбрался на капот. Сразу же стало понятно, что, как в кино, трюк не пройдет. Машину болтало и мотало из стороны в сторону, и молодой агент едва-едва держался, чтобы не улететь с капота.

– Гамильтон! – заорал Ли.

Обернувшись, Бен увидел мужчину, который вышел на заднюю платформу покурить. Это был один из тех, кто открыл по ним огонь из здания вокзала. Глаза его расширились, спичка повисла в воздухе и погасла. Он потянулся к кобуре, но на этот раз Бен среагировал быстрее и, прицелившись, четырежды выстрелил из «кольта». Первые три выстрела ушли в «молоко», потому что машина под Гамильтоном ходила ходуном; четвертый попал немцу прямо в грудь. Тот выронил оружие, перевалился через низкие перила и, будто в замедленной съемке, упал с поезда. Бен чуть было не отправился следом, когда машина переехала через труп.