– Но как может новорожденный вампир узнать об этих самых Правилах? Я, например, о них ничего не знаю.

– Ну, так одиночные вампиры им и не следуют, за что постоянно преследуются, их можно убивать и тебе ничего не будет. Но в наше время одиночек стало очень много, бывают сильные, бывают нет, некоторые знают Правила, другие нет, некоторые присоединяются к кланам, другие нет, а может они и сами создают мелкие кланы. Все они разные по силе и разные ситуации и обстоятельства. Большинство из одиночек погибают, а большинство со временем все равно присоединяются к какому-нибудь клану. Там они узнают о существующих Правилах, да со временем почти все одиночки узнают о них, но до этого они подвергаются постоянной опасности быть убитым.

– А как же Мартин, ведь он хотел нарушить Правила? – спросила Тина.

– Я не знаю, что будет, если нарушишь Правила, но говорят, – шепотом начала говорить Амелия, подходя ближе в Тине, – существует один древнейший и таинственный манускрипт, в котором содержится история создания самих Правил и еще, – еще тише продолжала говорить Амелия, – история создания самого первого вампира, от которого мы и произошли. Там прописано то, что никому не ведамо. Кое-что я знаю, один из первых, когда-то говорил, что к нарушившему Правила, обязательно придет самая мучительная смерть. Видимо Мартину грозило бы тоже самое.

– Но, как же одиночки? – Тине все не давал покоя этот вопрос.

– Им все равно, они живут пока охотятся, кто-нибудь обязательно их убьет, поэтому и были созданы сами кланы, чтобы соблюдать эти Правила и контролировать. Я даже слышала, как Август, пока он еще был жив, считал, что если не нарушать ни одного из Правил, то вампир будет вознагражден. Он сможет продолжить свое существование в вечности, при этом выбрав свою сущность: вампир или человек. При этом, выбрав сущность вампира, он уже не будет бояться света, а жажда с каждым десятилетием будет утихать. Но единственное о чем никто не знает, когда , с каких лет ты сможешь выбрать, и вообще правда ли все это, – окончила свой рассказ Амелия.

– Значит, ты хочешь, чтобы Мартина убила именно я! А кто тебе вообще сказал, что я смогу его убить, где гарантия, что я вампир именно первого уровня?

– Мне поведал о тебе кое-кто из наших. Есть такой вампир, единственный в своем роде, он знает всех и каждого вампира, знает самые необходимые данные о вампире. Это «Летописец».

– Все данные? – удивилась Тина, – какие это, такие данные?

– Самые как раз необходимые: когда стал вампиром, что может, если конечно может и когда умер, еще будучи человеком, и когда умрет, уже вампиром.

– Но почему же тогда, ты не нашла меня раньше?

– Потому что самого «Летописца» слишком трудно найти.

– А скажите-ка вы мне одну вещь, – Тина помедлила, – вы все еще любите Мартина?

– Я очень долго не видела его, за то время, что я прожила не с Мартином многое переосмыслилось и я могу с уверенностью сказать, что если увижу его вновь, мне бы хотелось лично разорвать его на куски, но это мне не по силам, он сильнее меня, но… , – Амелия усмехнулась, – но он еще не знает, что есть еще один вампир первого уровня. Ну, так что, ты мне поможешь?

– Это будет очень серьезный шаг, ведь если я соглашусь начнется большой переполох.

– Если ты согласишься, то сначала ты будешь трудиться день и ночь, а уже потом мы пойдем к цели.

– Значит, ты меня обучаешь, а я за это должна буду убить Мартина?

– Не только за это. Ты представляешь себе, что будет, когда Мартин узнает, что есть еще один вампир первого уровня, а он узнает, ты не сомневайся. Так что или он тебя или мы его. Тут уже будет война на выживание. Не веришь? Подумай сама, для чего Мартин искал тебя, ему плевать на какую-то там мелкую сошку. Значит, он почувствовал что-то в тебе, стоящее его внимания. Он всегда собирал вокруг себя только сильных вампиров и на твои поиски он послал именно сильных вампиров. Зачем он это сделал? Можно конечно предположить, что ты охотилась на их территории, но тогда бы Айс не стал докладывать о маленьком новорожденном вампире самому Мартину, а отправил бы на твои поиски кого-нибудь, и все, но видимо и он что-то почувствовал, не зря же он