– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – вдруг спросила его девушка.
– Нет, – покачал он головой. – А почему ты спрашиваешь?
– Александр стал скрытен и нелюдим, а ты задумчив.
– Да нет, – качнул он головой. – Всё нормально.
– Помощник капитана не имеет права показывать неуверенность, – усмехнулась она.
– Нет, всё хорошо. Правда.
Он не стал рассказывать ей о своих сомнениях. Близкий старт был тем, ради чего он жил эти годы, до того, как… Почему всё это вспоминается сейчас, когда рядом Аня? С чего давно забытые моменты жизни вдруг дали о себе знать? Ну их!
Пока они дошли до катера, стало совсем темно. Над ними раскинулось пустое тусклое небо с едва заметными точками звёзд и Солнцем на горизонте.
– Может ещё немного задержимся? – спросила девушка. – Подождем Александра. Да и не хочется отсюда уходить.
Она даже не заметила, как прошло время. Ей, как и Виктору, не хотелось шумихи и народа.
– Я боюсь, его из этих развалин теперь не вытащить, – засмеялся Виктор. – Я бы позвонил ему, но там связь почему-то плохо работает.
– На меня они вообще не произвели впечатления. Даже отталкивали, – призналась девушка полушёпотом. – И ещё я заметила, что в музее очень мало народа, неужели сейчас совсем никто не интересуется этим?
– Я когда-то задавал этот вопрос Александру. В первые годы был бум, а потом, когда все поняли, что ничего интересного инопланетяне не оставили, да и к тому же эти руинам сотни тысяч лет, все затихло. Ты разве не читала?
– Мы это на первом курсе проходили, – виновато сказала девушка, – забылось уже. А потом и не до этого стало, столько новой информации.
– Хм, понимаю. Я тоже порядком подзабыл школьные знания.
– Знаешь, чего я ещё боюсь? Это конечно глупо, но мне кажется, что воздух внутри корабля будет не такой. Но ведь на самом деле он намного свежее и лучше воздуха Земли. И на станции я об этом не думала. Странно, да? Ненормально даже…
– Нет, – задумчиво сказал Виктор, коснувшись сенсора и закрыв за собой люк катера. Повозившись, усаживаясь в кресло пилота. – Это всё равно наша родина, какая бы она ни была сейчас. Хотя я уже привык, и мне лучше в космосе. Когда я садился на Европу впервые, думал, что когда-то там появится жизнь, и она будет лучше, чем наша. Что они не разрушат свою планету, как это сделали люди.
– Расскажи мне лучше о Европе, пока возвращаемся, – попросила девушка, занимая кресло второго пилота.
– А ты разве не читала и не видела? – подколол её Виктор.
– Конечно… только там всё слишком сухо и просто написано, а твои впечатления? Они намного интереснее для меня, – сказала она.
Виктор помолчал минуту, разглядывая звёздное небо. Солнце почти исчезло за горизонтом.
– Она довольно красива из космоса, когда на неё приземляешься. Скалы, лёд, свет, всё блестит и сверкает. Это гладкая холодная пустыня до самого горизонта, где-то скалы и разломы, где-то пустоши. Лёд там добывают уже давно, но понемногу и только в нескольких местах. Планета была мало изучена, а мы бурили очень глубоко, и в одном месте сканеры нашли слой толщиной всего в километр. Это была видимо какая-то аномальная зона. Уж не знаю, что повлияло на это – относительно тёплые течения или какая-то остаточная вулканическая деятельность. Мы пробурили скважину, начали спуск. Наши машины были способны к погружению на глубину до трёх километров.
Девушка поспешно кивнула в полусумраке кабины. Её лицо освещали только сигнальные огни, а катер мягко шёл над стремительно темнеющим небом Марса.
– Когда мы спустились под лёд, – продолжал между тем Виктор, – оказалось, там есть течение, действительно чуть теплее, чем вода в океане, и содержание хлоридов в нём было меньше. Наверное, глубинные потоки поднимались снизу, подогреваемые всё ещё горячим ядром планеты. В этих механизмах пока ещё не разобрались. Важно вот что…