Традиционные рассказчики никогда не претендовали на авторство исполняемых повестей. Об этом говорит и распространенная концовка: «Вот вам и мой рассказ! Если есть в нем ложь, значит, так тому и быть, ведь не я сочинил его и выдумал!» Все эти рассказы они перенимали на слух от своих предшественников – членов собственных семей, соседей, захожих «странников», нищих или бродяг, и некоторые истории можно было проследить от рассказчика к рассказчику на несколько поколений назад, порой до начала XVIII в.^>6 Обширные кладовые памяти этих необразованных людей поистине изумляли нас, привыкших полагаться на письменные и печатные свидетельства. Об одном рассказчике из Бенбекулы, например, говорят, что стоило ему услышать однажды какую-нибудь историю, а потом рассказать самому, как он запоминал ее на всю жизнь. Ему случалось порой рассказывать истории, слышанные один-единственный раз, – пятьдесят лет назад. Один рыбак из Барры вспоминал, что зимними вечерами целых пять лет кряду ходил слушать некоего сказителя, и тот почти ни разу не повторился^>7.

Любопытная черта искусства рассказчиков и признак его древности – традиционное употребление стереотипных описаний и иных риторических «пассажей». Восходящие к глубокой древности и уже далеко не всегда понятные слушателям, они вводились в ткань повествования, когда рассказчику требовалось описать героя, отправляющегося на поиски приключений, изобразить жестокую битву или иную легко узнаваемую традиционную сцену. Эти пассажи, с одной стороны, были призваны служить украшением рассказа и впечатлять слушателей, а с другой – подготавливали самого исполнителя к переходу на новую ступень повествования. Сколь многие из этих повестей сами по себе относятся к древней кельтской традиции, сказать невозможно, однако, что касается их формы, характеров и мотивов, они имеют очень много общего с теми записанными в средневековых рукописях текстами, которые по сей день составляют славу и гордость ирландской литературы.

Традиционные рассказы далеко не всегда были принадлежностью лишь крестьянского быта. Напротив, раньше они составляли важнейший элемент жизни знати, и в валлийских и ирландских средневековых рукописях встречаются упоминания о том, что исполнялись они поэтами самого высокого ранга. В одной валлийской повести рассказывается^>8, как волшебник Гвидион и одиннадцать его товарищей под видом поэтов прибывают ко двору короля. Гостей просят рассказать какую-нибудь историю. «Господин, – говорит Гвидион, – по нашему обычаю, когда прибываем мы к королевскому двору, в первый же вечер слово дóлжно предоставить первому поэту. Я с радостью расскажу тебе историю». Гвидион, как сообщается далее, был лучшим рассказчиком в мире. В одной ирландской саге, которая, судя по языку, была записана в VIII в., ученый поэт Форголл рассказывает истории Монгану, королю Ульстера, каждый вечер в течение всей зимы, или «от Самайна до Бельтана» (от 1 ноября до 1 мая) – эта фраза часто употребляется в связи с искусством устного рассказа^>9. Обычай исполнять традиционные повести именно зимними вечерами вряд ли можно объяснить лишь чисто бытовыми и хозяйственными факторами. Сопоставление аналогичных фольклорных традиций у народов Америки, Европы, Африки и Азии демонстрирует поразительное единодушие в запрете исполнять сказания летом или среди дня, за исключением особо оговоренных случаев