– Юна…

– Кажется, теперь я готова выпить, – перебила я и встряхнула растрепавшимися волосами. Дунула на клок и подняла уголок губ: – Ренуард Батор, ты со мной?

Вместе с ухмылкой я протянула ему руку. Так, как обычно делала на тренировках.

Ренуард отвернулся, потёр глаза, глубоко вздохнул. Потом рассмеялся каким-то своим мыслям и всё-таки взял мою руку, но, вместо того чтобы подняться, коротко поцеловал пальцы. Быстро и шутливо.

Отвернулся, в два сильных движения взобрался выше, оттолкнулся руками и буквально съехал по краю огромной перины на пол.

– Нет, – цокнул он языком, уже стоя обеими ногами на твёрдом полу. – Это ты со мной, Юна. И если хочешь со мной напиться, то, – он развёл руками, – лучшего собутыльника ты не найдёшь во всём Квертинде.

***

Юная леди с алой лентой в волосах, огромным бантом на правом плече и розовыми, явно нарумяненными щеками выставляла на подоконник горшки с весенними цветами. Гиацинты, нарциссы, тюльпаны и крокусы послушно тянулись вверх, радуясь ласковому вечернему солнцу. Но ни эта пёстрая свежесть, ни даже сама прелестная девушка не смогли бы сравниться с красотой этого дома, удивительного похожего на святилища в Мелироанской академии. Подоконники, выложенные мелкой синей мозаикой, белели лепниной по краю – ни дать ни взять пенистая волна. Да и всё здание представлялось мне морем: его балконы стекали каменными кляксами, изогнутые рамы напоминали кости животного, а над каждым окном нависали козырьки из толстого цветного стекла. На втором этаже – розовые, как лепестки роз, на третьем – ярко-зелёные, как листья молодого салата, на четвёртом – жёлтые стеклянные полукруги окрашивали весь ряд в цвет магии Нарцины.

Заметив, что я рассматриваю чудное строение, девушка улыбнулась и помахала мне рукой. Я смутилась, поправила вуаль на шляпке, попятилась и неожиданно наткнулась на рудвика, спешащего по своим делам.

– Прелестнейшего денёчка, благородная дева, лу-лу, – приподнял сиреневый цилиндр рудвик и тут же скрылся за спиной прохожего.

Я прошлась пальцами по бархотке, убеждаясь, что она скрывает знак соединения. И легко кивнула очередному молодому человеку, что отвесил мне низкий поклон. Поразительная приветливость!

Вдоль широкой пешеходной улицы прогуливались путешественники и горожане под зонтиками. Здесь не было лоточниц, как в Кроунице, не было вывесок, зато по обе стороны от мостовой располагались открытые витрины. Цветочные развалы соседствовали со столиками трактиров, тележки с жареными каштанами источали аппетитный аромат, а огромные мерцающие магией Мэндэля плакаты спокойно уживались с низенькими дощатыми заборчиками, обвитыми усиками горошка. Всё это сверкающее, пёстрое, кое-где потрескавшееся от времени и жары, казалось, уже переходило в ведение природы: Ирб утопал в зелени, как в уютной колыбели.

Двое кучерявых парнишек в очаровательных комбинезонах как ни в чём не бывало обрывали куст горошка и поедали добычу прямо посреди улицы, аккуратно складывая пустые стручки в карманы. Рядом, на открытой террасе, едва ограждённой цветочной изгородью, сидели их родители и потягивали ледяное баторское вино из разноцветных бокалов.

Каждый уголок, каждая улочка Ирба походили на картинку из книжки о сказочных мирах. Живописная фактура стен старых домов, плетущийся по стенам виноград, буйно цветущие клумбы, фрески на фасадах – всё это желтело под ярким солнцем и покрывалось солёной коркой вблизи океана. Тот тут, то там стены вспучивались каменной виноградной гроздью или спелым колоском, изображали скачущих по полю лошадей, а на кладке невысокого святилища и вовсе красовалась сама Девейна, благословляющая окружившие её домики.