От распахнутых ворот между цветочными угодьями тянулась одинокая дорога, по всей длине которой выстроились цитрусовые деревья и магнолии. Ещё не пожелтевшие к осени кроны пестрели звёздами белых соцветий. Над дорогой поднималось душное пыльное марево.

Эта буйная растительность, взращённая без участия магии Ревда, и этот южный пейзаж порождали удивительную жажду жизни.

И я позволила себе окунуться в счастливое прошлое.

Достать из памяти, как из шкатулки, восхитительно счастливые минуты на краю земли рядом с ментором. Как я бежала к нему вприпрыжку по каменистому склону или как мы хохотали, лёжа под северными звёздами. Какие тёплые у него ладони, когда он помогает мне натягивать тетиву или крепче обхватывать тяжёлую рукоять кинжала. Как упоительно и дурманяще он пахнет, если уткнуться носом в мужскую шею или прижаться щекой к груди…

Интересно, где он сейчас?

Чем занят?

Вспоминает ли обо мне?

Ищет ли способ разорвать связь?

Я осторожно потрогала влажной ладонью чёрного паука, но наткнулась на мягкую ткань ошейника.

Может, и к лучшему, что знак соединения надёжно спрятан под бархоткой, а беспощадная память – под ледяной коркой безразличия. Так легче держать ментора на расстоянии. Впускать в сознание мысли о нём опасно, словно пробовать пальцами кончики острых лезвий. Или как с высотой: чтобы не сорваться, лучше не смотреть вниз. Если невозможно вычеркнуть, вырвать с корнем, выгнать его из сердца, нужно просто не позволять воспоминаниям владеть разумом. Главное – продержаться до вечера, а там настанет новый день.

– Ваше сиятельство, – прервал Жорхе моё мысленное путешествие, – слезайте, прошу вас.

– Мне и здесь неплохо, – отмахнулась я.

– Леди Горст, – вмешался девичий голос. – Мы хотим извиниться перед вами и проявить гостеприимство, достойное дочери Мелиры.

– Кряхт, – выругалась я себе под нос, но всё-таки осторожно свесила голову с павильона.

На дорожке, вдоль которой тянулся длинный фонтан с крохотными водопадами, стояли семь мелироанских благородных дев. Семь идеальных мишеней для Карнеума. Восьмой, к моей радости, была не Лаптолина Првленская, а высокая розовая птица, облюбовавшая узкий, похожий на канаву желоб фонтана.

Девушки все, как одна, задрали головы, разглядывая Юну Горст верхом на беседке.

Отлично. Просто превосходно! Принцессы выбрались из замка, чтобы спасти чудовище.

– Как вы меня нашли? – выкрикнула я из своего убежища.

– Это Сад Слёз, – так же громко объяснила черноволосая девушка. – Сюда приходят все девы, когда им плохо. Правда, они укрываются от лишних глаз обычно внутри ротонды, а не на ней.

Теперь каскад водопадов обрёл новый смысл. Действительно, шелестящий звук воды отдалённо походил на плач. И как я это сразу не заметила?

Розовая птица взмахнула крыльями, обдав девушек брызгами, и они посторонились.

– Меня зовут Приин Блайт, – продолжила яркая брюнетка. – Я старшая из семи мелироанских дев и представительница самой известной аристократической династии Квертинда.

– Блайт? – Мои брови поползли вверх. – Сестра Кирмоса лин де Блайта? Или… – я ужаснулась при мысли, что он может быть тайно женат.

– Его троюродная племянница, – девушка выступила вперёд и приложила ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза. – Последний раз я видела дядю восемь лет назад на семейном торжестве. Мы почти не общаемся.

Я всё-таки слезла, заинтересованная новыми подробностями. У самой земли Жорхе подхватил меня за талию и помог спрыгнуть на мягкий ковёр травы.

– А я – Юна Горст, – отряхнув ладони, я протянула одну из них новой знакомой.

– Мы знаем, – улыбнулась Приин Блайт и скривилась, почти как Сирена. Но руку всё же пожала. – Мы принесли обет Девейны беречь вашу тайну от посторонних.