– Да, такой человек был. Командир отряда, в состав которого я вошел временно в силу обстоятельств, а также для организованного нападения на тюрьму ЦСО. Вы знали его?

Святослав повернул голову в сторону машины, с которой спрыгнул минут 5 назад. Что то явно важное мелькало у него в памяти, и это было видно даже по его лицу. Изменившийся же тон, выдал полностью его отношение к названному человеку.

– Был? Отряд погиб, ведь так? Отряд спас людей, выведя наружу, но все бойцы полегли в неравной перестрелке с клонами? Выжили двое, ты и… ныне упокоившийся партизан Михаил.. Так?

Арсений кивнул головой, по привычке, хотя и видел хорошо, что старик в данный момент, в его сторону не смотрит. Но в таком диалоге, даже молчание говорило больше любых слов. Старик повернулся, смотря на одно из зданий. Профиль его теперь был виден Арсению, ветер немного развевал небольшую седую бороду. Но даже это не скрыло легкого дрожания губ и морщин.

– Я говорил ему… Говорил.. Эти игры в партизана до добра не доведут. Он охотник, воином он никогда не был. Да и как воевать против них.. Против кучки бездушной плоти, жаждущей лишь нашпиговать тебя высококачественной дюралевой сталью… Неисправимый альтруист, возомнивший себя мстителем… В итоге… встретил смерть в грязной луже, у входа в камеру, словно осужденный..

Арсений подошел ближе. На этот раз была его очередь садиться рядом и внимательно слушать.

Солнечный свет еле пробивался сквозь витражи, мутным потоком освещая просторное помещение, поддерживаемое колоннами из бетона и гранита. Помещение было циклопическим, напоминало архитектуру довоенного типа. Многоэтажные небоскребы существовали в больших количествах сейчас, но застроенные ими города больше напоминали большие муравейники. Такой же зал больше напоминал часть помещения ритуальных зданий, таких как церкви и костелы. На данный момент он был застелен коврами практически по всей поверхности полов, которые, в свою очередь, были устланы блестящей керамической плиткой. Колонны, поддерживающие своды, шли друг за другом, и в самом дальнем от входа конце расходились в стороны, образуя отделение помещения круглой формы в плане. В центре этого отделения возвышался постамент высотой около двух метров, к вершине которого вели широкие ступени. На вершине же его красовался трон, вылитый, казалось, полностью из неизвестного металла, хотя, скорее всего, он был вылеплен из бетонного раствора и гипса, и покрыт, затем, слоями гибкой листовой стали.

Тяжелые двери, сделанные из дубовой доски, отворились со скрипом, и в помещении на мгновение стало светлее. На пол, устланный кафельной плиткой квадратной формы,,в диагонали размером с человеческий рост, упал человек, которого, судя по всему, втолкнули в зал.

Он дрожал от страха, словно ожидая чего-то страшного, но не мог и представить, что ему придется провести в этой зале еще продолжительное время. От самих стен веяло могильным холодом, и только смелость, теплящаяся в груди, могла придать сил. Неожиданно в его мысли ворвался гулкий стук, переходящий в цоканье каблуков по кафельному полу. По ощущениям стало еще холоднее, и с правой стороны зала кто-то приближался к трону. Резко упали вниз гобелены, висевшие сложенными у потолка прямо за постаментом. На гобеленах, вытканных, словно недавно, из нитей красно-багрового оттенка, красовались вышитые золотой проволокой кресты с расщепленными концами, вытянутые по вертикали таким образом, чтобы закрывать практически всю длину материи. Человек смотрел внимательно на них, словно ожидая чего-то.… И дождался.