Улема скрылся за дверью. Род взял свой посох и подошёл к двери.

– Я всё им объясню, а ты, Волхем, скажешь о Сборе. – Он посмотрел на старейшин. – О карте я говорить не буду.

Варавва кивнул, соглашаясь.

– О карте говорить нельзя. Пока нельзя. Мы ещё не знаем, как всё сложится.

Волхем поддержал.

– Согласен. Только говорить всё равно придётся. Люди должны знать из-за чего нужду терпят.

– Да будет так. – Род открыл дверь. – Пойдёмте, нас ждут.

Небольшая площадь Нарки была заполнена народом. Пришли все: старики, женщины с детьми, дружинники, которые были в полном боевом снаряжении, готовые в любой момент стать на защиту города. Дед Кузьма притащил на верёвке свою корову Пеструху. Над ним подшучивали, но дед шуток не принимал и не обижался на них. Его Пеструха была для него единственным утешением, кроме ветхой лачуги, в которой он жил.

– Кузьма, ты ни как свою Пеструху в ополчение записывать пришёл?

– На кой ляд ты её приволок? Тут людям тесно стоять, а ты своей коровой пол площади занял.

Кузьма улыбался, ни чего не говорил в ответ, и отмахивался рукой от надоедливых балаболок. К Ваге, который стоял с дочерью и соседом Анисием, подошёл Койша.

– Здравствуй Вага. И тебе здравствовать Анисий.

– Ни как со службы ушёл? – Вага протянул парню руку для приветствия. – Елена сказала, что ты в дозоре у ворот.

– Сменили нас с Аллором.

К Койше подошла Елена и стала рядом с ним.

– Ты когда сватов засылать будешь? – Анисий, глядя на молодую пару, улыбался. – Ты Койша меня назначь сватом. Мне кузнец не откажет.

Молодые рассмеялись.

– Анисий, мне ведь не кузнец нужен, а жена.

Стоящие рядом люди, услышав разговор, засмеялись и поддержали его:

– Тебя Анисий только назначь, ты парня за Кузину Пеструху сосватаешь. С тебя станется.

Анисий отмахнулся от смеющихся.

– Да что с вами толковать. Вы в этом деле ни чего не смыслите.

– Да куда уж нам. Двоих оженили. Ты третий на очереди.

Смеющаяся Елена прижалась к руке Койши.

– Да будет вам! Рано об этом думать. – Она перестала смеяться. – Карачур у ворот стоит.

Смех быстро закончился. Люди смотрели на лобное место в ожидании старейшин. Их лица были серьёзными, и шутить больше ни кто не хотел.

– Зовите старейшин! – Толпа загудела. – Пусть к народу выйдут!

– Люди добрые! – Причитала тётка с мальцом на руках. – Хоть кто ни будь скажет, что делать нам? Не уж-то деток наших Карачуру отдадим?

– Не вой Дражинка, ни кто твоих детей, ни кому не отдаст. Умрём, а не отдадим!

– Бог ты мой! А им, за что умирать-то?

На лобное место поднялся Улема. Народ загудел ещё больше.

– Ты чего влез? Рода зови!

Улема поднял вверх руки.

– Да не войте вы! Сейчас идут. Это вам не коров доить. Успокойтесь!

Народ слегка попритих, но когда увидели идущего к площади Рода, а позади него Варавву с Волхемом, опять загудели.

– Что делать Род?

– Разреши споры наши!

Род поднялся на лобное место и поднял свой посох вверх, успокаивая толпу. Когда шум стих, Род спокойным голосом начал говорить:

– Братья мои. Беда пришла. Карачур поганый, из-за карты какой-то, разорить город хочет.

Из толпы послышалось:

– Скажи, а что за карта то такая?

Род посмотрел на задавшего вопрос, и тут же отвёл глаза.

– Не знаем мы, что это за карта. Однако, не в карте дело. Если он решил нас уничтожить, то для этого любой бы повод нашёл. Видимо на пути у него мы стоим.

– Да что делать то?

– Погодите, дайте сказать. Нелегко мне говорить. Если останемся, то смерть нас здесь ждёт. Уходить то же не просто будет, но это спасёт многие жизни. Город новый отстроим. Ещё лучше прежнего.

– А куда идти знаешь?

– Знаю! Потому сейчас и стою перед вами. Знаю я место среди тысячи озёр, густых лесов и земли благодатной. Туда вас поведу. Там счастье своё найдёте. Верьте мне люди и собирайтесь в путь дорогу. Тяжела будет дорога эта, но мы пройдём её потому, что другого пути у нас нет.