В 1917 г. Конгресс США принял и направил на утверждение штатов проект Восемнадцатой поправки к Конституции о введении сухого закона. В сентябре того же 1917 г. в стране было прекращено производство виски, а в мае 1919 г. та же участь постигла производство пива. С 1 июля 1919 г. на территории США была полностью запрещена продажа спиртных напитков.

В октябре 1919 г. был принят закон Волстеда, регламентировавший принудительную реализацию Восемнадцатой поправки (вопреки вето президента Вудро Вильсона), а 16 января 1920 г. Восемнадцатая поправка к Конституции США вступила в силу. Антиалкогольные меры были крайне непопулярны, к тому же они существенно повредили национальной экономике и вызвали резкое повышение уровня организованной преступности. Гангстерские группировки наживались на контрабанде и подпольной торговле спиртным, не облагавшейся налогами. Под давлением общественности в декабре 1933 г. была принята Двадцать первая поправка к Конституции, отменявшая общенациональный сухой закон.

На уровне отдельных штатов ограничения оставались: Оклахома, Канзас и Миссисипи оставались «сухими» еще в 1948 г. Штат Миссисипи последним из всех снял ограничения в 1966 г.

О жизни американцев в период сухого закона очень красочно и интересно рассказал британский романист Ричард Хьюз в своей книге «Деревянная пастушка». Он был уверен, что все американцы того периода были немного помешаны на выпивке: из-за сухого закона это превратилось у них в манию, и они говорят о выпивке непрестанно, как англичане – о погоде. В Нью-Йорке стало куда больше баров, где торгуют (исподтишка) спиртным, чем было прежде, да и вообще немало приятных местечек; словом, ресторан, где не подают крепких напитков (в чайниках или в чем-либо подобном) очень скоро вылетает в трубу. По всему городу булькают маленькие самогонные аппараты, и «Английский джин», производство которого обходится в десять центов за кварту (кстати, они сами печатают здесь английские этикетки), продают по 25 центов за стопку. Даже среди фермеров едва ли можно найти такого, который не гнал бы самогона из своего риса или пшеницы…».

Сухой закон расколол Америку – расколол так сильно, как когда-то борьба за ликвидацию рабства! Нация жила в атмосфере кошмаров: она сама тиранила себя, якобы выполняя Волю Народа, хоть это вовсе не означало его желания. Неудивительно поэтому, что в отношении спиртного никто не считал нужным применять формулу «закон есть закон», и вся машина претворения сухого закона в жизнь была подкуплена снизу до верху – вплоть до Белого дома.

Резко оживилась деятельность контрабандистов как на морских, так и на сухопутных границах США. На севере граница с Канадой представляла собой лишь пунктирную линию на карте, и спиртное непрерывным потоком поступало оттуда на грузовиках. Патрули, следящие за соблюдением сухого закона, вели себя самым непредсказуемым образом: порой они легко шли на сделку, а порой были беспощадны, поэтому иной раз деньги переходили из рук в руки, и колонна машин проезжала, а иной раз завязывалась перестрелка до полного изничтожения противника, но так или иначе не мало спиртного поступало в Штаты.

Машины, возившие спиртное, были снабжены оружием, причем не каким-нибудь, а пулеметами, особенно те, что ехали с расположенных за тысячу миль песчаных пляжей, куда быстроходные «связные катера» доставляли в обход налоговой инспекции привезенный «Ромовыми пиратами» товар.

«Ромовые пираты» имели суда, привозящие спиртное со всего света; они останавливались и бросали якорь близ американских территориальных вод – там их никто не мог тронуть. Это целая армада, не только самый длинный бар в мире, но и крупнейший флот в истории человечества.