Ксюха посмотрела на нее и в очередной раз убедилась, насколько Лариска похожа на мать. Аделаида Александровна, или Ада, как звали ее друзья, муж и даже дочь, была высокая, статная, рыжая, с ослепительно белой, словно прозрачной кожей. В красивых зеленых глазах таился живой огонек и вечно какая-то смешинка. На Ксюху словно бы смотрела Лариса, ставшая вдруг старше на двадцать лет.

Впрочем, для своих сорока шести Аделаида Александровна выглядела просто великолепно. Лицо было чистым и гладким, а волосы – ах уж эти волосы, предмет вечной зависти Ксюхи! – пламенными хлопьями спадали на плечи.

Ксюха с грустью потрогала свои жиденькие косенки неопределенного, какого-то серого цвета, и в очередной раз задумалась над тем, а не выкрасить ли их в такой же цвет? А потом, в очередной же раз, поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Во-первых, такой божественно красивый цвет может подарить только сама природа, а во-вторых, сколько ни крась, а гуще от этого волосы не станут.

Аделаида Александровна уже разливала воду по чашкам и насыпала кофе.

– Бери, – протянула она чашку Ксюхе. – Есть хочешь? Колбаса есть.

– Да нет… – смутилась Оксанка. – Не надо.

– Чего «не надо»! – махнула на нее рукой Ада, доставая из холодильника батон колбасы и нарезая его толстыми, неаккуратными ломтями.

– Готовить некогда, – словно оправдываясь, сказала она Ксюхе. – В театре же все время, утром репетиция, вечером – спектакль. Среди дня домой бежишь – перерыв, а вечером опять в театр. Карусель, словом.

– Да… – понимающе протянула Ксюха, кладя колбасу на хлеб.

Посидев еще немного, она поднялась.

– Я пойду, Аделаида Александровна, не буду больше ждать – вдруг Лариса вообще не придет.

– Может, и вообще не придет, – согласилась Ада. – Чего ей? Дело молодое.

Выходя на улицу, Ксюха столкнулась с Катькой. Одетая в коротенькую замшевую курточку, отделанную на рукавах и воротнике мехом, черные брючки и ботиночки на меху, она вбегала в подъезд.

«Вот у Катьки ноги не мерзнут, – подумала Ксюха, заранее внутренне сжимаясь перед встречей с холодным ветром. – И слава богу!»

– Привет! – весело поздоровалась Катька, облизывая мизинец правой руки, в которой она держала мороженое на палочке, обернутое яркой бумажкой. – Ты откуда?

– К Ларисе заходила.

– А ее нет, – сообщила Катька, слизывая сладкие прохладные капли.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Ксюха.

– Так она заходила ко мне. Сказала, что к жениху идет.

– Слушай, Катька… – Ксюха заозиралась, потом схватила подружку за руку. – У тебя можно поговорить?

– Можно, конечно. А что случилось?

– Дома расскажу.

– С Андрюшкой что-нибудь? – встревожилась Катюха.

– Нет, тьфу-тьфу! Ну, пошли, что ли?

– Пошли! – пожала плечами Катька, поворачиваясь в сторону своего дома. – Правда, я к маме хотела забежать, ну да ладно.

– А твои дома?

– Муж дома, а Настю он маме завез. Я вот и шла ее забрать, но раз у тебя серьезный разговор, то какие могут быть вопросы!

– Как ты можешь в такой холод мороженое есть? – поежилась Ксюха.

– А чего? – беспечно вскинула брови Катька. – Нормально!

Они поднялись к ее квартире, Катька зашебуршилась в карманах, ища ключи.

– Ну, где же вы, противные? – бормотала она, выворачивая карманы. – Я же хорошо помню, что клала сюда…

Как выяснилось, Катька сунула ключи в карман брюк, причем задний.

– И когда я успела их туда переложить? – недоумевала она, поворачивая найденные ключи в замке. – Просто ума не приложу! Проходи!

Они прошли в кухню.

– Бери что хочешь в холодильнике! – махнула Катька рукой.

– Нет, я уже не буду. Меня Ада кормила. В общем, слушай.

И Ксюха поведала Катьке историю, приключившуюся с Ларисой.