Сказал осторожно, но видимо, недостаточно. Или она уже успела что-то прочесть в свежих статьях, не знаю. Она моего порыва не оценила.

– Ты с ума сошел, – тихо, но достаточно четко рубанула Стася. – У тебя дочь, или забыл на радостях? Еще бы вспомнить, не виделись уж неделю. Напоминаю, ей пятнадцать, как подумаю, что такая мразь могла…

– Я все прекрасно понимаю, поэтому и взялся…

– Не поэтому, знаю я тебя. Шумихи тебе надо, суеты, журналистов, интервью. Еще бы, сроду такого не получал. Какие прежде дела были: безвестные мошенники, воры, бандиты на худой конец. А тут исключительная мразь, прославленный выродок, которого весь город полгода искал. Как не поживиться.

– Ты совсем что ли? – похолодел я, чувствуя, как она просвечивает меня своим рентгеном. – Думаешь, я всего этого не понимаю. Я же…

– Не понимаешь, поскольку не рожал и не воспитывал. Деньги давал и катал на машине в музыкальную школу, – Стася говорила все громче, казалось, сейчас ее задача привлечь к нашему столику как можно больше внимания. Нарочно она, что ли? – Вот и все твое внимание и воспитание. И сейчас, если б я не напомнила, не подумал ни в жизнь.

– Хватит орать, – понижая голос, произнес я враз охрипшим голосом. – Будто он не в моей власти. Я же могу…

– Я знаю, чего ты можешь и чего хочешь. Мало тебе всего, мало. Будешь цепляться за каждую мелочь, каждую улику, чтоб хоть сколько отвести. А через семь лет он выйдет или, не дай бог, раньше, по УДО, что тогда? Ты об этом думал?

Я вскочил, но Стася меня опередила. Поднявшись, отвела руку, намереваясь влепить пощечину, да в последний миг передумала, вспомнив, где находится. Развернулась и вышла, громко цокая каблуками. Дверью бы бухнула, кабы могла.

Окаменев, я еще долго стоял подле опустевшего столика, ни на кого не глядя, опасаясь чужих взоров, на мое счастье, все свидетели размолвки старательно прятали глаза. Потом дрожащими руками расплатился с официантом, взял с собой початую бутылку кьянти и поспешил прочь.

Нет, я не напился, не умею, да и смысла нет. Посидел немного на кухне с бокалом вина, помусолил прежние мысли. Потом заставил себя выкинуть их из головы, принял снотворное и отключился. Последнее время слишком часто его принимаю, надо последить за собой. Но в этот раз оно было нужно.

Аргументы нашлись только утром. Стася считала меня зацикленным на амбиции несостоявшегося Кони или Арии, то давно в прошлом. Да, она верно подметила, я могу здорово выиграть на этом деле, но это не значит, что я все силы брошу на победу. Я не собирался побеждать, лишь рассчитывал засветиться на телевидении и в газетах, обозначить свое имя, а построив грамотную защиту, что-то выиграть для Шалого, но и только. Позиция следствия была уязвима, мне это тоже виделось из газет, почему бы не воспользоваться случаем? А то, что моему клиенту вкатают лет пятнадцать, это к бабке не ходи. Да и правильно.

Надеюсь, Стася сама поняла подобный расклад и теперь мучается угрызениями совести. Но сама не позвонит, это я тоже знал прекрасно, но и мне незачем сейчас солить свежеоткрывшуюся рану. За годы общения мы прекрасно узнали недостатки друг друга.

Верно Стася подметила, чего темнить, я сперва подумал о своем светлом будущем, и только после этого пораскинул мозгами. Правильно уколола, большую часть вчерашнего дня я был занят собственной значимостью. Но на людях выливать ушат помоев все равно нехорошо. Позвоню ей вечером, расскажу, что случилось во время первой встречи с Шалым, поделюсь соображениями, – она и оттает. А мне надо подготовиться. Клиент уже вызывал у меня неприятный холодок в груди. А ведь я еще не копался в его подноготной.