– А чего, я хоть завтра готов, – говорит Серега.

– Я слышала, в Питере для этого разрешение нужно, – говорит Маша.

Крис усмехается. Откидывает челку.

– Спорим, мы его получим, – цедит она сквозь зубы. – Мне понадобится только телефон… господина Пехтерева.

Играть решили у «Черной речки». Перед станцией метро довольно широкая площадка, вымощенная плиткой, павильон с кофе и пирожками, подземный переход и автобусная остановка. Иногда грохочут трамваи, скатываясь с моста, но это только добавляет мистики, особенно если потом слушать запись в наушниках.

Полиция здесь не самая злая. Она еще больше добреет, когда ей покажешь бумагу от Комитета по культуре в прозрачном файлике.

На заднем плане – розовый особняк с башнями. В старом фильме про Шерлока Холмса он выглядел жутко и угрожающе. А сейчас в нем торговый центр и какая-то пекарня.

Аппаратуру привезли на такси. Взяли два комбика и тяжелый аккумулятор к ним, стойки с микрофонами, деревянный ящик-кахон и табуретку для аккордеониста.

Расставили все это в сторонке от метро, но так, чтобы не сильно выпадать из трафика. Когда пешеходам приходится обходить музыкантов, они злятся и не донатят. Но когда стоишь слишком далеко, никто к тебе и не подойдет. Поэтому лучше разместиться посерединке, на открытом месте, чтобы всем было видно, и чтобы не мешало эхо от соседних зданий.

К комбику прилепили стикер с названием группы:

Крис Талл и К

«Крис» и «Талл» – это Крис и Маша Талашева, а «К» – это их компания. Конечно, всю эту чушь придумала Крис, а остальные не решились возразить.

В довершение всего прямо на асфальте положили большую белую картонку с кьюар-кодами и телефоном, куда донатить. Открытый гитарный кейс положили на асфальт: кто хочет – может кидать туда деньги. Если что, в кейс влезет примерно сто миллионов крупными купюрами.

Летний день перевалил за середину. Солнце скрывается за деревьями. Ветерок дует с залива. Самое время начинать.

Встрепанный Макс усаживается на свой ящик. Кахон похож на большой скворечник с дыркой. В нем могла бы жить капибара или дружное семейство белок.

Макс постукивает ладошками по стенке-резонатору. Кахон звучит лучше, чем африканские конги. Основательнее. Хотя это на любителя: кому-то больше заходит черная музыка, кому-то – белая. А кому-то и валенки вполне себе нравятся, и это даже не шутка.

Маша двумя руками держится за микрофон. На подбородке – черная маска. Темные волосы растрепал ветер. Она молчит и даже дышать боится.

– Все будет норм, – говорит Крис своим музыкантам. И громче, для публики: – Всем здравствуйте. Наш проект называется «Крис Талл и К». Прошу не кидаться бутылками… Так говорил один мой знакомый ресторанный музыкант… Не смешно, правда? Вот и не смейтесь. «Что-то может случиться». Это наша первая песня.

С этими словами Крис берет первые аккорды на гитаре. Серега с аккордеоном ждет своей очереди. Вместо концертной рубашки на нем скучная серая футболка. Он тоже волнуется, хотя и не подает вида.

Один Макс как будто спокоен. Он легонько и ритмично постукивает ладонями по кахону.

Маша поет первые строчки. Сбивает дыхание, но кое-как выправляется. Фил Филиппыч был прав. Ей надо привести в порядок нервы.

Прохожие замедляют шаг. Двое или трое останавливаются. Несколько малолеток подъезжает на электрических самокатах. Два бомжа приползают от метро. Куда же без них.

Стоит лишь сделать шаг, и уже не вернуться.

Под ногами лежат бесконечные улицы,

и стены домов вырастают до неба,

до самого неба.

Это их первая песенка. Если кто помнит, демо-версию они с Крис записали прямо в кабинке колеса обозрения. Потом Макс за два часа соорудил минусовку. Но сегодня они играют вживую.