Найденыш рос то в одной, то в другой семье. Община сирот всем скопом поднимала – кто чем мог. Не бросали детей, ни своих, ни чужих. И ребятишки вскоре оттаивали обычно, словно подснежники первые, к родителям приемным тянуться начинали, робкое «мама» и «папа» выговаривали. Только один мальчик из всех выделялся – найденыш лесной. Нелюдимым рос, сверстников сторонился и почти не разговаривал. Иногда, было дело, взрослые замечали, что он ночами стоит где-то на улице, в уголке укромном, в небо звездное смотрит, да губы его шевелятся. И говорить с ним пытались, и увещевать, лекарю даже показывали – все без толку. Вскоре отстали от него и большие и малые, пальцем у виска только крутили незаметно, да Звездочетом его прозвали.

Вот так же однажды, стоял он уже юношей, возле водопада ближнего, голову к звездам запрокинув. Говорил он что-то, да в шуме воды не разобрать было.

Вздрогнул он, руку у себя на плече почувствовал. Легкую, да травами пахнущую.

– Здравствуй, Звездочет!

– Кто ты?

– Ты видишь меня много лет, но не замечаешь. Я дочь фермера. Что ты спрашивал у звезд?

– Откуда ты знаешь, что я что-то спрашивал?

– Моя тетя глуха, и научила меня немного читать по губам.

– Тогда прочти.

И Звездочет, запрокинул голову кверху и начал шептать. Он ждал чего угодно, но не того, что его коснутся губы девушки. Он запнулся и пропал на долгое лето. Вся деревня вскоре судачила в открытую про них. Фермер молча рвал остатки волос из-под шляпы, а им было все равно. Пока однажды не случилось то, что и должно было уже давно. Тогда утром они лежали в лодке, которую тихо покачивало на волнах заводи. И она снова спросила:

– Что ты спрашивал у звезд?

– Зачем тебе ответ?

– Хочу. Ну, пожалуйста…

– Хорошо. Я прошу лишь об одном.

– И?

– Я прошу поговорить со мной лишь один раз.

– Кого просишь?

– Звезды прошу. Все, что я помню тогда, когда рухнула крыша нашего дома – звезды молча смотрели на меня всю ночь и улыбались мне.

– Ты что, не в себе? Звезды не говорят!

– Ты не веришь мне?

– И не собираюсь!

Звездочет молча нырнул в туманные воды и поплыл к берегу. После этой ночи его больше не видели в деревне и ее окрестностях. Только нищий, да пастух полупьяный смогли вспомнить, что еще до рассвета, видели, как он уходит в сторону моря с тощим заплечным мешком.

С того дня поохали люди про парня непутевого, да забывать стали. Только изредка торговец какой или человек прохожий весточку приносили, что видели, мол, парня из ваших краев то здесь, то там, то по эту, то по ту сторону моря. А Звездочет тем временем настоящим звездочетом стать вознамерился, все искал он способа до звезд дотянуться, поговорить с ними. Ходил он по городам и странам, учителя себе искал. Говорят, далеко на востоке нашел он школу, а может и академию целую, где среди прочих и этому искусству обучали. Прилежно учился, первым среди учеников был. Да только характер его нелюдимый подвел на сладкоречивом востоке. Не дали доучиться ему, выгнали незадолго до выпуска, и успехи его не помогли. И отправился он на родину, в долину свою да горы высокие.

Ничего он не загадывал да не замысливал, когда в порту с корабля сходил. Вот только увидели его плащ со звездами чиновники портовые, тут же королю о нем доложили, и на исходе месяца служил уже Звездочет при местном дворе. Но и здесь долго не задержался, сам не выдержал. Ибо людям он звезды предпочитал. Ушел он со службы и отправился в долину, да только тут быстро вспомнили его люди, и сторониться стали, фигуру сутулую в плаще со звездами издаля завидев. И привели Звездочета пути его к шахте горной заброшенной, где он и поселился наедине с любимыми звездами. Пропитание как умел сам добывал, днем спал, а ночи напролет к звездам глаза обращал. Исхудал сильно и заболевать начал, когда однажды вдруг увидел, как звезда одна с небосвода сорвалась и стрелою ясной в долину устремилась, где с яркой вспышкой среди деревьев пропала. Забежал он в шахту свою, схватил мешок свой латаный перелатанный и вниз по склону бросился. Несколько дней бродил звездочет по лесам да болотам, совсем из сил выбился. Днем одним дождливым, бредя в болоте по пояс, увидел он, что искал. На островке малом сгусток света лежал белого, пульсирующего. И решил Звездочет, что вот он – шанс его со звездами поговорить, только спасти их сестру нужно. Взял он бережно свет этот яркий и теплый, в тряпицу завернул да в мешок спрятал. И устремился в горы обратно, где вершина одна была такая высокая, что почти в купол неба упиралась. С каждым днем пути силы покидали его, а болезни подтачивали. Когда на гору взбираться начал, сознание терял, на четвереньках полз, выл затравленно, ибо смерть свою рядом за плечом не раз чувствовал. И не верил уже, что дойдет.