– К сожалению, я именно так и думала, – эхом ответила я.

Он прав. Никто никому ничего не обещал, но почему тогда моя душа рвётся на части, как и сердце, покрывшееся корочкой льда, которая начала трескаться?

Диего достал пачку сигарет из кармана штанов, вытащил одну и поджёг. Втянув в себя дозу никотина, он выпустил дым и последний раз посмотрел на меня перед тем, как удалиться в том же направлении, куда ушла Мария.

– Мы просто трахались, Грейс. Потому что ты этого хотела, ты смотрела на меня своими глупыми глазками, жадно раздевая и придумывая фантазии о свадьбе и пятерых детях. А я не хотел этого, я не хотел ничего, связанного с тобой. И до сих пор не хочу, – он сплюнул и не оборачиваясь ушёл.

Я начинаю ненавидеть тебя, Диего Фуэнтес.

Боль. Каждый из нас хотя бы раз в жизни испытывал это болезненное ощущение. Пусть это будет физической болью или моральной – плевать. Потому что каждая приносит достаточно мучений.

До этого момента я ощущала лишь физическую боль, когда меня опрокидывали на футбольном поле во время игры, когда мяч прилетал в голову, когда падала и стирала колени и руки в кровь. Но это делало меня сильнее, заставляло вставать и двигаться дальше, невзирая на ощутимое чувство боли.

Я никогда в жизни не чувствовала такого.

Когда Диего бросил меня, стоящую на дороге с стеклянными глазами, в которых отражалось разочарование, – я думала, что умру. И нет, я не утрирую. Та боль, которая сжимала моё сердце в сильном кулаке, не давая разуму овладеть мной вновь и заставляя меня рыдать, – убивала меня изнутри, выжигая клеймо на сердце в виде имени моей боли. А у моей боли как раз-таки было имя – Диего. Который отныне для меня – никто. Мне хочется стереть все воспоминания о нём, о его существовании в моей жизни, пусть и таком коротком, но болезненном. Я хочу забыть всё, что связано с ним, чтобы не чувствовать эту боль.

Но она не уйдет. Потому что я никогда не смогу забыть Диего Фуэнтеса, который въелся в мою голову, обвил лианами все жизненно важные органы и затуманил разум.

Продолжая стоять на дороге, я смотрела на удаляющуюся спину причины моих страданий. Я не лучший человек, но чем я это заслужила? Может, родители были абсолютно правы, и Америка – не лучшее место для моего проживания. Но это уже не важно, ведь даже если я покину Принстон и вернусь в родной Лондон, воспоминания останутся. Они будут преследовать меня всю жизнь. А мне, мать твою, всего восемнадцать. Неужели я всегда буду чувствовать грёбаную боль от мудака—Фуэнтеса? Неужели мне придется избегать мужчин, чтобы снова не ощутить это?

Слезы стекали по лицу, соединяясь на подбородке. Я не стирала их, как напоминание причины, по которой теперь обязана отпустить затею узнать Диего. Он ясно дал понять, что ему наплевать на меня и то, что я чувствую. А я чувствую чёртову влюбленность. Спасибо, что не любовь.

Разве, когда люди разбивают сердца другим, они не страдают? Почему Диего не испытал ничего, разбивая всю меня на мелкие осколки?

Ответ прост: он – игрок, который просто трахал тебя, – подала голос совесть, а буйное второе «я», которое периодически спорит с ней, согласилось. Единогласно.

Как я вообще могла влюбиться в него за каких-то пару недель? Тем более, когда он всячески отвергал меня, давал понять, что я – никто в его жизни.

Прекращая мучить свою голову, я медленно дошла до кампуса, по пути купив шоколадное мороженое с кусочками орешков. Ребята кричали мне вслед слова поздравления, но я молча обходила их, направляясь в свою комнату.

Это не моя победа. Я как раз-таки проиграла.

Распахнув дверь, я поплелась к нужной кровати и грохнулась на неё. Челюсть Саманты отпала от вида моих красных заплаканных глаз, но она изо всех сил держалась, чтобы не начать болтать без умолку. Открыв мороженое, я достала одноразовую ложку из прикроватной тумбочки и принялась есть мороженое, смотря куда-то в одну точку.