– Ты что, не любишь меня совсем?
– Люблю, но это не важно. Мы вместе – не пара. Нам… невозможно понять друг друга! Я тебя – вообще не понимаю. И маму твою тем более.
– Прости. Прости за духи.
– Да ладно! Теперь прости? Поверить не могу! А за что еще, не хочешь рассказать?
– Только за это. Мать сказала, что тебя надо заставить ревновать… чтобы ты… боялась меня потерять.
– А причем тут мама твоя? Драгоценности что ли она выбирала? Так я ничего не взяла, и кольцо с удовольствием отдам. Не боюсь я тебя потерять!
– Духи. Она мне несколько флаконов отдала. Сказала, что так нужно… Хочешь, посмотри… в машине валяются.
Глава 3.
Все понятно, моя будущая свекровь хочет, чтобы я по своей инициативе с женихом рассталась. Сын ее решиться не может, свадьбу не отменяет. А она делает вид, что на его стороне, и замечательно провоцирует скандалы. А что если…
– Лялька, пойдем со мной, прошу тебя. – Алексей не дал мне обдумать свою идею.
– Подожди, куда я с тобой должна пойти?
– К моей машине только подойдем. Я покажу тебе.
– Подожди, Леш, я не одна сюда пришла, вообще-то!
– С кем? У-же с кем–то встречаешься? – он почти заикался, голос опять стал холодным, отстраненным.
– Не совсем. Я с подружкой. Если она меня потеряет в этой толпе, обидится. Пойдем, я посмотрю твои доказательства невиновности и вернусь спокойно к ней. А завтра мы поговорим о нас.
Он повел меня к машине, по пути снял куртку, одел мне на плечи и прижал к себе. Я растерялась от такой заботы, потому, что мы были в ссоре, хотела опять вырваться, но стало тепло и приятно. Ладно, пусть держит своими крепкими лапами…
В машине в багажнике действительно лежала косметичка и четыре флакона дорогой женской туалетной воды, которую я бы не купила никогда. Ароматы были очень сильные. Я осторожно понюхала и фыркнула.
– Какой ужасный запах. Помню, помню.
– Я ночевал у родителей, потом подъезжал к дому, и обливал этим ужасом свою одежду… – он усмехнулся.
– Ты – дурачок. Это так глупо! Ты что, хотел, чтобы я тебе … глаза выцарапала? Или двинула чем–то тяжелым из ревности?
– Мать сказала, ты будешь со мной милой и послушной, если боишься на самом деле меня потерять.
– Да не боюсь я ничего! Ты приходишь утром, пахнешь чужими духами… я тебя за это … почти не люблю уже! … Леш, она мне звонила вчера и ультиматум поставила. Или через месяц мы женимся, или я тебя больше никогда не увижу… Ты что-то знаешь об этом?
– Я ее не просил. – Леха отвернулся и покраснел. – Клянусь, я наоборот, когда ты ушла, просил не вмешиваться больше в мою жизнь. И кольцо это вместе с отчимом выбирал. Это он тебе… украшения покупал, не мать. Она бесилась, что ты так дорого обходишься, еще и выделываешься. Ляль, ты меня, правда, разлюбила из-за этого?
Мне, вдруг, стало его искренне жаль. Елена Александровна очень ревностно и сильно любила своего сына. Это было видно с первого взгляда и с первого слова. Она его жалела, постоянно обнимала, гладила. Любимый сын был смыслом жизни.А вот старшая сестра оказалась совсем в другом положении. Я, сначала, вообще не знала о существовании еще одного ребенка в их семье, пока Лешка не сказал мечтательно: «Может быть наша Машка, хоть на свадьбу приедет, и они помирятся…»
Он рассказал, что с приходом отчима в их дом, мама начала постоянно с ней ругаться, издеваться, не пускать домой. Потом отправила в Волгоград учиться, купила там квартиру и запретила переступать порог дома. Машка плакала на плече у младшего брата, просила не забывать, приезжать в гости. Она с ним все детство провела как мамочка, играла, помогала учиться. Алексей разочаровался, съехал на тройки, стал пропадать у друзей, играть на гитаре и ударных, а потом в семнадцать лет ушел из дома к своей подруге, жить с ее родителями. Мать им квартиру потом сняла, деньги давала.