– Куда ж это ехать-то на ночь глядя?! – Парень уже разомлел в тепле, и выходить во тьму, продуваемую насквозь холодным влажным ветром, ему явно не хотелось. – Опять же время неспокойное, того гляди опять оборотни появятся.

– А господин тебя оборонит, – ответил Сур. – Они, эллоры, мечами махать горазды. Да и какие у нас оборотни, тут Храм рядышком. А Воронка обратно днем пригонишь, завтра засветло и вернешься. Ну, пошел, хватит отцу перечить, а то как не велю Головням Санку за тебя отдавать.

– Да не перечу я… – пробормотал парень себе под нос уже на пути к двери.

– А мы как же? – Лотар посмотрел на эллора с некоторой обидой. – Вам королева повелела дело делать, а нам – вас беречь!

– На море, Лотар, только на море. – Гордог положил ладонь ему на плечо. – Дальше меня тот рыбачок проводит. А вы меня тут дожидайтесь, я пришлю за вами, когда срок настанет, либо скоро, либо никогда.

Утро уже наступило, но солнце еще не поднялось, как обычно бывает в преддверии зимы, но от Храма, возвышавшегося пятью куполами над невысокой, в дюжину локтей, стеной крепости, разливался едва уловимый серебряный свет. Элл Гордог попытался разглядеть перекидной мост, но не увидел даже рва, который обычно опоясывал любую крепость. Ворота были открыты, это было хорошо заметно, потому что в проеме стоял караульщик с горящим факелом в одной руке и длинным копьем в другой.

– Вот и приехали, господин, – сказал проводник, подъехав поближе.

Гордог сунул ему в ладонь монету, соскочил с коня и направился к воротам. Он не знал, что его ждет. С тех пор, как Пальмера, дочь Карола Безутешного, с людьми, которые остались ей верны, отправилась на север, где за Северной Грядой основала свое королевство, никто из подданных и их потомков не встречался с людьми Холмов. Дорога на юг была закрыта для них ее же повелением, которому все неукоснительно подчинялись из поколения в поколение. Но тяжелые времена, которые наступили давно, теперь не оставили иного выхода – предстояло либо погибнуть, либо найти союзников, пусть даже среди потомков тех людей, которые предали их первую королеву, Сиятельную Пальмеру, в честь которой и была названа их страна.

Элл приблизился к стражнику и разглядел, что на том не было ни шлема, ни кольчуги, ни нагрудника, лишь короткий кинжал в простых кожаных ножнах висел на его поясе, и копье он не держал наперевес, как полагалось ночному караульному при приближении вооруженного незнакомца, а просто опирался на него. Сзади раздался удаляющийся топот копыт, это проводник, даже не дав коням отдохнуть, спешил восвояси.

Элл остановился в дюжине локтей от ворот, и уже можно было увидеть, что одинокий стражник совершенно сед, а лицо его покрыто многочисленными глубокими морщинами.

– Можно ли мне войти? – спросил Гордог достаточно громко, чтобы быть услышанным, даже если старик окажется глуховат.

– Сначала ты должен приблизиться ко мне и назвать свое имя, – голос стражника прозвучал спокойно и показался куда более молодым, чем его обладатель.

– Элл Гордог, хранитель ворот Пальмеры, эллор королевы Элис, прибыл просить помощи у господ и народов Холмов…

– Я провожу тебя в покои Первого Святителя, – прервал его старец. – Но тебе придется подождать… Приближается время утренней молитвы, и как бы ни были важны твои вести, Святитель предпочтет сначала обратиться к Творцу, а уже потом говорить с тобой. – Он жестом пригласил Элла следовать за собой и прошел в ворота крепости, так и оставив их открытыми, лишь положив копье поперек входа. Чтобы пройти в ворота, Гордогу пришлось переступить через него, и ему показалось, что протиснулся сквозь какую-то невидимую преграду, всё тело пробила какая-то дрожь, а перед глазами на мгновение встала какая-то пелена. Где-то в глубинах сознания чуть слышно ударил колокол, и какое-то необъяснимое чувство подсказало ему, что в звоне этом заключена невиданная сила, а сам он необычайно далек.