Ветер не стих, но прекратился град. Совсем близко рокотала река. Небо было буро-красным, исчерченным зеленоватыми, золотыми, розовыми вспышками. Двухэтажные здания то надвигались, грозя раздавить, то отскакивали. Далеко впереди – о чудо! – над крышами маячили сваи моста. Переправа! Неужели удалось добраться?

Каждый шаг давался с трудом, словно Дамир продирался сквозь болотную жижу. Когда закончились силы, встал на четвереньки и пополз. С каждой минутой мир делался все темнее. Когда сумрак окутал его полностью, Дамир собрал все силы и крикнул, надеясь, что охрана переправы не дремлет.

По скупо освещенному коридору двое тёмников толкали каталку, на ней лежал окровавленный вархан в рванье. Отворили дверь и очутились в светлом зале. Возле стены стояли три койки, похожие на саркофаги. Над койкой, у изголовья, располагался стальной колпак, от которого нити проводов тянулись к квадрату, усеянному кнопками и тумблерами.

– Как вы и просили, – обратился один из тёмников к сутулому седому вархану в белом, хозяину лаборатории. – Вот берсер, преданный нашему народу. Травмы с жизнью несовместимые, можете убедиться сами.

– Спасибо, все свободны, – проговорил старик, подождал, когда удалятся помощники, приподнял веко умирающего и добавил: – Достойные должны жить вечно. Правда, уже в другом теле. Как тебя зовут?

– Дамир, – шепнул берсер и устало закрыл глаза.

Словно из ниоткуда возник ассистент, разложил инструменты на стерильном столе, открыл пухлую тетрадь и написал: «Дамир бер’Грон», почесал карандашом в затылке и проставил дату, время. Поднялся. Шагнул к стеклянному шкафу, где хранились ячейки с носителями, похожими на длинные бирюзовые кристаллы. Вернулся к записям и добавил: «ячейка № 33».

Тем временем сутулый сбрил волосы впавшего в беспамятство вархана, поместил его голову под колпак, прилепил электроды к коже, отошел и защелкал тумблерами. Тело берсера выгнулось дугой, он широко распахнул глаза, моргнул и обмяк. По его голове, как зеленые змейки, блуждали молнии. Ассистент вложил в протянутую ладонь сутулого кристалл и отвернулся – никак не мог свыкнуться с мыслью, что сейчас сознание перепишут на носитель. Каково это – быть запертым там? Есть ли жизнь после смерти?

Когда все кончилось, ассистент отсоединил кристалл от клемм, поместил в ячейку № 33 и проговорил:

– Не повезло тебе, Дамир бер’Грон. А может, наоборот, повезло?

За Центавросом вставало солнце – багряные лучи высвечивали контур пирамиды, огромной, как гора или туча. Небо наливалось бледным светом. Пирамида далеко от учебного лагеря, на огороженном стеной холме, склоны которого застроены домами – островерхими, похожими на шатры из камня и бетонных блоков. Пока что большая часть зданий в тени, но скоро солнце окажется над верхушкой Центавроса, и они засверкают.

Это – прекрасное, величественное зрелище. Ксандр наблюдал его каждое утро на построении: учебный лагерь находился на склоне соседнего холма, и вид наполнял душу гордостью. Не за строителей Центавроса – за себя. Он, Ксандр, отныне – часть этого мира, часть могущественного клана бер’Гронов. И когда-нибудь он добьется права называться берсером и носить родовую фамилию.

Из шатров выбирались люди, проходящие обучение.

Было холодно, пар вырывался изо рта. Невысокая трава на окрестных холмах покрылась инеем и блестела в утреннем свете. Рощи в низинах еще не сбросили алую и желтую листву, а озеро у подножия городского холма, прямо под стеной, не покрылось льдом. Осень, зрелая, яркая. Дождей последние дни не было, а какая погода стояла до этого, Ксандр не помнил.