Смех Горана напоминал кудахтанье. Успокоившись, старик ответил:

– Я ничего не знаю.

Дамир схватил Горана за ворот, поднял рывком и поднёс к его лицу зажатый в руке инъектор:

– Тебе же хуже будет. Сейчас вколю вот это, и все выложишь.

Сыворотка правды иногда не действовала на людей с сильной волей, на такой случай были разработаны методы изощренных пыток, потому Дамир и вез повстанца в Наргелис.

– Я. Ничего. Не. Знаю, – уперся старик и посмотрел прямо в глаза Дамиру, страшным был его взгляд и яростным, но берсер выдержал, кивнул и ввел раствор в предплечье Горана.

– Повторяю: что тебе известно о Забвении?

Дамир отлично ориентировался в брошенном городе и без труда находил нужные повороты. До «официальной» переправы осталось минут пятнадцать езды. С каждой секундой настроение приунывшего было Зармиса улучшалось. Он принялся насвистывать себе под нос. Дамир его воодушевления не разделял. Оставив Горана, он засел за пушкой и из бойницы следил за дорогой. Дамиру казалось, что на них наведен ствол разрядника и палец невидимого врага палец лежит на спусковом крючке. Секунда – и оба брата будут валяться с развороченными грудными клетками.

И вдруг стена пятиэтажного дома с грохотом обрушилась. Пол паромобиля взметнулся вверх, Дамир вывалился из кресла, успел сгруппироваться, кувыркнулся и опустился на ноги. Дверь печи, которая оказалась вверху, распахнулась, осыпая пассажиров раскаленными углями. Выругавшись, Дамир стряхнул их с головы. Запахло паленым. Машину мотнуло, и Дамира припечатало к стене. Раненый в ногу Зармис корчился рядом. Горан ударился головой и потерял сознание. Камачек, похоже, подох. Глаза его закрылись, к мясистой нижней губе прилепилась древесная кора, а на груди тлело солидного размера полено.

Зармис откопал под бревнами разрядник и пополз к двери, щадя раненую ногу и приговаривая:

– Пожри их Бездна! Рано радовались!

Дамир вытащил из-под завала Горана, проверил пульс. Живой! Похлопал старика по щекам: Горан замычал. Неизвестно, сказал ли он после инъекции правду, поэтому нужно сохранить его жизнь. По идее, повстанцы попытаются убрать его в первую очередь, чтобы сведения про Забвение не попали к врагам.

Отыскав разрядник, Дамир метнулся ко второй двери, выглянул: чисто.

– Никого нет, – изрек Зармис. – Расслабься, просто стена обвалилась. Ветер сильный.

– Не верю я в такие совпадения.

Дамир пристально осмотрел окрестности: дорогу обступали такие же пятиэтажки. Впереди виднелись квадратные дома пониже. Он кожей чувствовал назойливое внимание: стоит высунуться, откроют огонь.

Место, где вверх колесами лежала машина, простреливалось и из пятиэтажки, и из кособоких двухэтажных домишек, и из зданий со стороны, которую осматривал Зармис. Невозможно поверить, что обвал случился сам собой в таком удобном для засады месте.

– Зармис, – позвал Дамир и сразу же продолжил: – Неизвестно, правду ли нам сказал Горан, но один из нас должен выжить любой ценой и передать сведения в клан. Понял меня?

– Понял. Я мельче, в меня попасть труднее. Передам. Но ты тоже не плошай. Если бы я был с повстанцами, то долбанул бы из магнитной пушки, чтобы похоронить информацию вместе с нами. Что-то они медлят.

– Мне тоже кажется это подозрительным. Вдруг нет у них никакой пушки… Хотя, обвалить стену они сумели, а прихлопнуть полудохлого врага почему-то не могут.

– Как говорит Максар, чтобы победить противника, нужно понять его, стать им.

За пеленой града мелькнул силуэт. Ещё и ещё один.

– Вижу их, – прошептал Дамир.

– Я тоже, – отозвался Зармис. – Нам нужно любой ценой пробиться к переправе.