По его лицу продолжали течь слёзы, я попробовала протянуть к нему руку через стол, но Валдин отрицательно покачал головой, и я вернулась на место. Зем не мог остановить свою боль, страх и отчаяние в глазах, поэтому опустил лицо. По моим щекам покатились слёзы, которые я даже не ощущала толком, просто картинка помутнела, внутри всё сжалось. Мной овладело непонятное желание: разнести всё и спасти брата, но что я могла? Что могла я против Главных?

Как только моя слеза упала на голову маленькой девочке, она проснулась и посмотрела на меня своими белым глазищами, я не могла понять её эмоций и чувств, поэтому никак поначалу не отреагировала, а затем Главная слизнула слёзы с моего подбородка. Это привело меня в недоумение, но я продолжала плакать, понимая, что никак не могу это остановить.

Валдин поднял руку, и Брокл кивнул. Началось движение, но Виталик, всё это время стоявший у меня за спиной, что – то произнёс и направился к брату. На мгновение я перестала плакать. Брокл поднял лицо Зема, и я увидела его глаза, смотрящие на меня.

– Люблю тебя – прошептала я.

В руках Виталика очутился огромный лабрис. Я перестала дышать. Секунды стучали у меня в голове, но стук сердца заглушал их. Взмах.

Я люблю тебя, Зем.

Я люблю тебя.

Удар.

Его глаза всё еще смотрели на меня. Девочка у меня на руках начала трясти меня. Кажется, тогда я сидела с вытаращенными глазами и открытым ртом, по щекам у меня текли слёзы.

Потом Брокл что – то сделал, и тело исчезло. Никто из них даже не изменился в лице. Хотя Виталик, кажется, доволен содеянным. Мужчине было всё равно, он почти сразу же вышел, через ту дверь, которой раньше не было. У Валдина появилась бумага на столе, и он принялся что – то писать. Девушка сохраняла спокойное лицо, впрочем, как всегда. А, может быть, мне кажется. Я ничего не понимала. У меня был ветер в голове и щемящая боль в груди. Мне хотелось потерять сознание, но ничего подобного не происходило. Я молча сидела, но никому из них не было до этого дела. Думаю, они совершали это сотню и тысячу раз, вошли во вкус.

Это их работа, иначе бы все нарушали правила. Господи! Я что, их оправдываю? Спустя какое – то время тело девочки перестало давить на мои колени, её согнал парень, который ненавидит меня. Он наклонился ко мне и взял меня на руки, никто и ничего не осмелился ему сказать, только Валдин смотрел на нас как – то странно. Мне было всё равно. Несмотря на руки, что держали меня, дрожь пробила всё тело. Главный понёс меня куда – то, я видела то угасающие блики, то слишком яркий свет. Всё расплывалось, я видела только пятна: какие – то светлей, какие – то темней. У него были горячие руки, но мне всё равно ужасно холодно.

Потом произошёл какой – то скачок, на мгновение всё погасло, а потом я очутилась у себя в комнате, но всё еще на его руках. Какое – то время он просто стоял и смотрел на меня.

– Ты сейчас выглядишь так жалко, что была бы самой себе противна. Ужасное зрелище, поверь.

Мой мозг даже не соображал, ответить ему не представлялось возможным. Он положил меня на кровать и сел рядом. Накрыв меня одеялом, Главный встал и, отряхнувшись, отвернулся. В моей голове что – то провернулось, как будто кто – то резко включил перемотку назад, и я услышала имя в голове. Я хотела, чтобы он остался.

– Лукинс… – прошептала я.

Он резко повернулся и пристально уставился на меня.

Я тебя видела, парень, но где? Он снова сел ко мне на кровать и смотрел на меня так обеспокоено, неужели он может за кого – то волноваться? Мне стало еще холоднее, а глаза стали слипаться.

В определённый миг, когда я почти отключилась, его губы снова соприкоснулись с моими. Это горячее прикосновение обжигало меня, заставляло всё во мне оживать. Но мне было всё равно: я не сопротивлялась, не способствовала развитию, ничего. Он нашёл своей рукой мою и сжал её, но с какой – то нежностью, тревогой, я почувствовала это, несмотря на онемевшие конечности. Не знаю, сколько времени длился этот поцелуй, может быть доли секунды, но когда он отстранился, я уснула.