За Верой вечерами всегда приходила бабушка. Родители как-то обмолвились, что у девочки не так давно трагически погибли мама с папой, и Вера живёт теперь вдвоём с бабушкой. Может, потому и молчал ребёнок, что сильный стресс пережил.

Верина бабушка где-то подрабатывала по вечерам, то ли уборщицей, то ли посудомойкой, поэтому часто за внучкой приходила уже затемно. Влюблённому Юрке до слёз было жаль видеть одинокую, смиренно возившуюся со своей неизменной старой куклой, девчушку, когда мать или отец забирали его домой, а она оставалась в саду в ожидании бабушки.

Как-то и его родители припоздали, и Юрка с Верой остались не забранные в группе одни. Мальчишка наконец-то осмелился подойти к своему предмету обожания. Показал ей, как здорово умеет рисовать танчики, потом затеял какую-то совместную игру. Девочка, к его великой радости, с интересом во всём участвовала и так доверчиво глядела на него, хлопая своими длиннющими ресницами, что Юркино сердце пело. Ему даже уже хотелось, чтоб мама подольше не приходила забирать его из детсада. А девочка, хоть и смотрела на нового друга, как верная собачонка, но всё также молчала.

Наконец прибежал запыхавшийся Юркин папа с фотоаппаратом на плече – задержался на каком-то торжественном мероприятии. Притащил с собой большого коричневого плюшевого медведя.

– Это тебе, Юрка! Меня на работе грамотой и подарком отметили, ну, и тебя не забыли! Глянь, он ещё и реветь умеет, как настоящий!

Повернул медведя вниз-вверх, и тот издал негромкий кряхтящий звук – ну, рёв типа. Юрка подхватил Михайло Потапыча в охапку и радостный оглянулся на Веру. Та во все глаза смотрела на новенького, почти как настоящего, пушистого медвежонка. В огромных синих глазах были удивление и восторг. И тут Юрка, сам не ожидая от себя такого, подошёл к девочке и протянул ей свой плюшевый подарок. Та, ещё шире открыв свои глазищи, уставилась на пацана, словно недоумевая – это что, мне?

– Вера, на́ мишку! Играй, он теперь будет твой!

И оглянулся на отца. Тот, молодец, всё понял по бесхитростным детским глазам и одобрительно закивал головой. Вера, не выпуская свою старую куклу, осторожно взяла плюшевого медведя, крепко прижала к груди и (о, чудо! говорящая!) произнесла: «Спасибо, Юра!» В то же время с такой нежностью и любовью посмотрев на мальчишку, что у того мурашки по спине побежали и горло перехватило.

Папка тут же предложил: «Сын, а давайте я вас сфотографирую вместе с Верой и с медведем тоже!» Так и получилась эта чёрно-белая фотография – с одной стороны стоит радостный Юрка, а с другой – изумлённая девочка Вера, прижимающая к груди новенького медведя и старую куклу. Она так и ходила потом в садик с двумя игрушками, возясь с ними в сторонке. А фотку отец позже отпечатал в двух экземплярах и одну передал Веркиной бабушке.

Вот только Юра через день слёг с сильной простудой на две недели и валялся дома, с нетерпением ожидая выздоровления и встречи с Верочкой. Но встретиться им была уже не судьба. Скоропостижно скончалась старая Верина бабушка, и девочку, за неимением близких родственников, отдали в интернат. Выздоровев и придя в сразу опустевший без голубоглазой девочки детсад, Юра очень горевал. Даже плакал пару раз тихонько во время сончаса. Но потом настал сентябрь, первый раз – в первый класс, новые друзья, новая насыщенная событиями жизнь, и постепенно душевная боль в детской душе улеглась.

Десять школьных лет пролетели со всеми своими радостями и горестями. После, повзрослевший Юрка отслужил, как положено, армейский срок. Вернулся на гражданку. Устроился на нормальную работу. С помощью родителей купил хоть и подержанную, но зато свою! «копеечку». А вскоре встретил отличную девушку. Дело уже практически шло к свадьбе (раньше-то с этим делом молодые не тянули). Но однажды летом, когда по просьбе матери Юрок приехал прибраться на могилках родственников на одном из городских кладбищ, произошло событие, встряхнувшее парня, как взрыв гранаты.