Когда отросшие волосы после каре начали вновь покидать меня, падая на пол, с ними одновременно падала я, но морально. Тогда я рискнула и сделала стрижку, как у Лизи, и честно признаться, мне понравилось, но длинные волосы мне нравятся ещё больше. В любом случае, я доверяю Карле, которая не может сделать то, что мне не придёт по вкусу.

Задница буквально прилипла к стулу спустя три часа, за ними последовал ещё час. А потом ещё час. Итого я просидела на одном месте пять часов, которые смогли убить мои нервы. Карла уже доделывала свою работу, делая волны на волосах, а это говорило о завершении. Спустя десять минут, она откинула яркие волосы назад и лучезарно улыбнулась, рассматривая меня.

– Это идеально для тебя.

– Хочу убедиться лично.

– Закрывай глаза, – засмеялась она, на что закатила глаза, после чего закрыла их, послушно выполняя её обычную просьбу.

Кресло сделало поворот, и я заерзала на поверхности. Волнение подступило к горлу, но я напомнила себе о том, что это Карла, которой я доверяю свои волосы не первый раз.

– Открывай, Алекс!

Распахнув глаза, я издала визг, закрыв ладонями рот. Темно русый цвет переходил волнами в светлый, едва достигая плеч. Я вернулась к тому, от чего совсем недавно ушла – каре. Но оно было новым, каким-то другим, либо мне хотелось так думать. Я словно была собой и одновременно не была. Это какая-то другая Алекс, которая приобрела оттенки блондинки. И мне нравится.

– Ну, как?

– Мне нравится, – кивнула я, – чувствую себя… другой.

– Так всегда, – захихикала Карла, – тебе ведь этого хотелось?

– Да, – выдохнула я, пройдясь пальцами по лёгким волнам на волосах.

Покинув салон, я, наконец-то, улыбнулась. Это мой первый шаг к новой жизни. Где нет его. Где нет нас. Только я. Новая я, которая должна пережить это и перестать убиваться по человеку, который легко оставил меня в прошлом и получил новое, словно только этого и желал. Достав телефон, я навела камеру на себя и нажала кнопку снимка, на котором посылала улыбку Лизи, для которой он был сделан. Меньше, чем через минуту, имя лучшей подруги и смешная фотография высветились на экране.

– Алекс, скажи, что это парик!

– Боюсь, что нет, – засмеялась я, шагая вдоль заполненной людьми улице.

– Господи… но… мне так нравится, тебе очень идёт!

– Правда?

– Да, ты же сама видишь.

– Спасибо, – вздохнула я, – люблю тебя.

– И я тебя люблю. Приедешь на ужин?

– Не смогу, есть планы.

– Хорошо, – сказала Лизи, когда на заднем фоне послышался резкий грохот и смех Джареда, – Боже, Мэйс разбил тарелку… Картер, прекрати смеяться, это не смешно, у него всё лицо в каше!

– Занимайся семьёй, Лиз. Я не буду отвлекать, заеду, когда разгребу проекты.

– Ладно, но звони мне.

– Конечно.

Скинув вызов, я убрала телефон в сумку и медленным шагом поплелась домой. На самом деле, планов как таковых нет, я просто не хочу рушить своим присутствием их отношения. Я вижу, что она переживает даже больше положенного, но это ни к чему.

К сожалению или счастью, Лизи слишком переимчивый человек, который принимает чужое на себя. Я всегда говорила, чтобы она переживала за себя и своих близких, а не за посторонних, но она ведь не слушала. Их семья – это то, что в какой-то степени для меня святое. Наверно, сейчас я оберегаю их больше, чем себя, поэтому отказываюсь приходить и портить своим лицом и проблемами настроение подруги. Я должна сама пережить это. Я знаю, что у меня есть те, к кому можно прибежать и упасть лицом в плечо, но это только мои проблемы и только я должна найти путь среди запутанных лабиринтов.

Первым делом, что я сделала дома – скинула одежду и встала напротив зеркала в ванной комнате. Обновлённая «я» смотрела на меня со слезами, застывшими в глазах. Очередной раз, смахнув капли, проскользнувшие по щекам, я дала обещание самой себе: