В этих мифах отражается чрезмерная переоценка собственной роли. На самом деле важнейшие для ФРГ реформы стартовали в начале 1960-х годов. Бремя их реализации легло на плечи многих наших старших современников – тех, кому сегодня от 75 до 85 лет и кто вместе с вернувшимися эмигрантами, антифашистами, а также раскаявшимися нацистами взял на себя тогда этот нелегкий труд. В 1963 году Фриц Бауэр, Ханс Бюргер-Принц, Ханс Гизе и Герберт Йегер выпустили манифест «Сексуальность и преступление. Статьи о реформе уголовного права», после чего соответствующий вопрос был внесен в бундестаг. Ральф Дарендорф своей книгой «Общество и демократия в Германии» (1965) внес существенный вклад в новую культуру общественных дискуссий. Фильм Ингмара Бергмана «Молчание», где в двух сценах изображался половой акт, подверг серьезному испытанию действовавший в то время моральный кодекс. В 1964 году Федеральное цензурное учреждение, не желая посягать на свободу творчества, пропустило ленту в кинопрокат без купюр, ее посмотрели одиннадцать миллионов немцев. Расцветить сексуальную жизнь призывал вовсе не Райнер Лангханс, а родившийся в 1928 году журналист и кинематографист Освальт Колле. В его фильме «Чудо любви» содержались простые рекомендации, как сделать уютнее спальни немцев, освещаемые единственным матовым потолочным светильником, неотапливаемые и крайне скудно обставленные. Непосредственных участников, особенно мужчин, он учил превращать минуты одностороннего блаженства в часы обоюдного счастья и побуждал к смелым экспериментам в сексуальной сфере. Если вспомнить мужской лозунг, введенный в обиход поколением-68: «Верный любовник – тот же чиновник», – то Освальта Колле безусловно можно причислить к просвещенным гуманистам периода становления ФРГ.

Переходные процессы наблюдались и в партийной политике. В Свободной демократической партии (СвДП), которая в 1950-е годы еще могла мириться с так называемым «гауляйтерским крылом», партийный молодняк сумел наконец преодолеть влияние старых нацистов. Среди героев переворота были Вальтер Шеель, Ханс-Дитрих Геншер, Лизелотте Функе – тогда еще молодые люди. Параллельно менялись настроения избирателей ФРГ: начиная с 1961 года постепенно – процент к проценту – накапливалось большинство, считавшее возможным видеть на посту федерального канцлера Вилли Брандта, который в глазах консерваторов был «предателем родины». Все эти бурные перемены в немецком обществе и подготовили почву для 1968 года. Участники протестного движения лишь пользовались тем, что нес с собой тогдашний дух реформ, но не были его творцами. Социолог культуры Вольфганг Эсбах, сам состоявший в те годы в Социалистическом союзе немецких студентов (ССНС), в 2006 году констатировал: «Нужно признать, что многие активные реформаторы, родившиеся в начале 1930-х и ставшие зачинателями преобразования ФРГ в начале 1960-х, в сегодняшней исторической памяти потеснены поколением-68». Эсбах указывает, что «поколению-68 приходилось бороться в первую очередь не со старыми нацистами», а с «молодыми, реформаторски настроенными и задиристыми университетскими профессорами, полными новых идей»[6].

В моей книге я воздаю должное многим из этих ученых – от Вильгельма Вайшеделя до графа Кристиана фон Крокова. Их ряд легко расширить. Так, философ Одо Марквард, поначалу сочувствовавший новым левым, в 1967 году изменил точку зрения, усмотрев в их собраниях «слишком большое сходство с национал-социалистическими вечерними занятиями (Schulungsabende)», которые он посещал в юности. Причина аллергической реакции историка Йозефа Вульфа, пережившего холокост, была иной. В Берлине он быстро заметил, что новые левые начали отказываться от солидарности с Израилем, прежде более или менее естественной, и берут сторону палестинских партизан. В этой связи нельзя отделаться от тревожного вопроса: разве Вульф, человек, бежавший от нацистов и затем вернувшийся в Германию, покончил бы с собой в 1974 году, если бы мы, поколение-68, вместо того чтобы в 1967 году увлечься «теорией фашизма»