– Нет. Мы не успели отбить его. Даны схватили твоего отца и уморили в плену. Неукротимый Гюрдир теперь в сетях великанши Ран, как и Сигурд, отважнейший из героев.

Ари сжал кулаки так сильно, что пальцы побелели и застонал, стараясь не разреветься.

– Потом, после второй битвы, мы смогли добыть только его тело,– продолжал ярл.– Мы сожгли останки твоего отца, как положено. Но он погиб не в битве. Мы не смогли ничего исправить.

Ари почувствовал, что задыхается. Его душили горькие слёзы, а голова закружилась, словно он вскарабкался на Иггдрасиль.

– Я отомщу!– крикнул он и почувствовал, как капельки брызнули в воздух.

– Не надо,– ответил ярл,– мы уже за него отомстили. С нами победа.

– Нет! Мало!

– Месть – всё равно, что морская вода. Сколько ни пей – никогда не напьёшься.

– Из-за них отец не попал в Вальхаллу!

– Вальхалла, Фольквангр, Хель – это уже ничего не значит.

– Как Вальхалла может перестать что-то значить!?

– Про это можно долго говорить, и ты не услышишь. Иди куда-нибудь… подальше от людей. Кричи, безумствуй. Тебе надо оплакать отца. А мне надо отдохнуть. Впереди долгая ночь…

И Ари побежал в лес.

Лес сохранился только на горных отрогах. Туда и карабкался Ари, подальше от своей проклятой судьбы.

Наконец, он очутился наверху, среди камней и ароматных сосен. Бухта казалась отсюда совсем маленькой, словно огрызок дикого яблока.

В этом месте можно вдоволь кричать и реветь. Никому нет дела. Раньше, когда стада были маленькими, а первые поселенцы только обживались, сюда уносили лишних детей. До сих пор среди корней можно отыскать крошечные косточки, похожие на палочки для гаданий.

Он не стал доставать нож – счастливая мысль подсказала, что сейчас не время прикасаться к железу. Вместо этого он поднял палку. Прямо как в детстве, что казалось теперь невероятно далёким. И принялся со всей дури колотить по рыжим стволам, представляя, что убивает сотни врагов.

Нет, это не успокаивало. Совсем напротив – боль и ненависть только росли, с каждым бесполезным ударом.

Ослепительно белая ярость заполнила голову и высушила слёзы. Он сломал палку, потом сломал другую – но продолжал, подхватывая новую так быстро, как если бы от этого зависели жизнь.

Но вслед за ненавистью подкрадывалась спасительная усталость. Ари знал, что ему не перестанет быть больно – и лупил деревья, ожидая, когда же ему станет всё равно.

Наконец, рука онемела. Ему пришлось разжимать пальцы другой рукой, и потом долго трясти, прежде чем он снова её почувствовал.

Из ладони капала кровь. Он заметил это, но не придал значения. Всё равно ничего уже не исправить.

Он посмотрел перед собой и увидел муравейник, огромный, как валун. Настоящий город… нет, мир муравьёв. Их здесь, наверное, больше, чем людей во всём земном круге. Даже в больших городах, таких как Рим или Миклагард, не найти столько жителей.

Если закопать в такой муравейник труп собаки – уже через неделю получится превосходный белый скелет. Он может пригодиться для магии.

Ари поднял ногу и приготовился наступить в муравейник. Пусть муравьи тоже почувствует, как лупит человека судьба. Но сначала засмотрелся почему-то засмотрелся на свой лубяной башмак, как если бы они были чем-то удивительным. И только потом сообразил, что его смутило.

В муравейнике не было ни одного муравья. Никто не копошился, не бегал, ни тащил иглы и соломинки. Как будто все муравьи спрятались и затаились… или вовсе покинули муравейник.

Но – почему? Что им здесь не понравилось?

Капля ударила его по щеке. Ари подумал, что это слеза и бездумно стёр её. Но для слезы капля была слишком холодная. Он лизнул палец – капля была пресной.