– Но я кое-что сделала.

– Что могла сделать в такой ситуации девочка семнадцати лет?

– Мать моей лучшей подруги, известный адвокат, добилась, чтобы меня признали по суду дееспособной, и таким образом мне удалось избавиться от опеки бабушки. Теперь я могла самостоятельно распоряжаться деньгами, которые выплатила страховая компания после аварии, в которой погибли родители. А значит, могла обеспечивать себя.

Митч присвистнул:

– Это было нелегко сделать! И требовало порядочной храбрости!

Зоя пожала плечами:

– С тех пор началась моя новая жизнь.

– Оказывается, у тебя в то время были проблемы куда серьезнее, чем моя подростковая вспышка злости.

Она посмотрела ему в глаза:

– То, что случилось между нами, очень меня ранило, не буду отрицать. Я ценила нашу дружбу. В те мрачные дни она была для меня словно путеводная звезда. – Митч коротко выругался себе под нос, а Зоя продолжала: – Теперь все в прошлом. Ты извинился, и я больше не хочу слышать о той старой истории.

– Можно напоследок еще несколько слов? – произнес он со своей очаровательной улыбкой.

– Не представляю, что еще можно добавить к уже сказанному, – улыбнулась в ответ Зоя. – Ну ладно. Давай.

– Меня тогда отправили к директору, чтобы та назначила мне наказание за плагиат. Она лишь первый год руководила школой и не знала меня. Я все объяснил, и директор меня внимательно выслушала. Оказалось, что у меня легкая форма дислексии, которую у меня раньше никто не выявил. Это из-за нее у меня были трудности с чтением и письмом. Я получил необходимую помощь, и мои оценки после этого улучшились, причем не только по литературе, но и по остальным предметам. В итоге с моим аттестатом я мог бы без труда окончить университет, если бы не выбрал карьеру футболиста.

– Какие замечательные новости!

Первым порывом Зои было обнять собеседника. Она сдержалась лишь усилием воли. Но Митч сам потянулся к ней и положил руку на ее обнаженное плечо.

– Я стольким тебе обязан.

Его ладонь была теплой и твердой. Зоя с трудом подавила дрожь, пробежавшую по телу от удовольствия, вызванного этим прикосновением.

– Благодари не меня, а директора школы и себя.

Мужская рука соскользнула с ее плеча, оставив ощущение, что теперь чего-то недостает. Зоя вдруг поняла, что все эти десять лет в ее сердце подспудно кипела влюбленность в Митча Бейли.

– Я твердо намерен поблагодарить тебя, и не имеет значения, понимаешь ты или нет, какую роль сыграла в моей жизни. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – угостить ужином. – Он взглянул на часы. – Скорее поздним обедом.

Это предложение обескуражило Зою, которая думала, что Митч уйдет после того, как они обсудят прошлое.

– Ужин? Здесь? Сейчас?

– Не думаю, что будет хорошей идеей отправиться в Семиньяк так скоро после землетрясения. Слишком опасно.

– Я… Я собиралась заказать обслуживание в номере.

– А я хотел предложить поужинать в ресторане отеля, но меня могут узнать. Уж очень не хочется, чтобы кто-нибудь помешал празднованию нашего воссоединения. Заказать ужин прямо в коттедж – замечательная идея. В твой коттедж или в мой?

– Э-э-э… З-здесь будет в самый раз.

«Празднование нашего воссоединения»?! Зоя не поверила ушам.

Может, во время землетрясения она упала с массажного стола и ударилась головой? Это галлюцинации или какая-то разновидность комы?

Митч Бейли и она, Зоя Саммерс, ужинающие тет-а-тет в уединенном коттедже на Бали? Может, она сейчас очнется и обнаружит, что валяется с раскалывающейся от боли головой среди обломков в разрушенном спа-салоне?

Но что бы это ни было – сон или ставшая явью давняя фантазия, – Зоя решила насладиться каждой секундой общения с Митчем. Кто знает, что будет завтра?