Пуззи закинул в дыру под оградой их с Чуней рюкзачки и полез сквозь подкоп первым. Сначала всё было хорошо. Но вдруг он понял, что его голова и плечи уже за оградой, а зад и ноги – ещё нет, но он не может двинуться ни вперёд, ни назад.

– Чуня, – тихо и жалобно пискнул он. – Я застрял!

– Понял, – деловито ответил Чуня, и Пуззи тут же почувствовал, как приятель упирается руками ему в спинку, с усилием подталкивая сзади.

Ещё через минуту он весь вывалился на другой стороне, после чего быстро встал, отряхнулся от земли и листьев и обернулся к проёму, испугавшись, что может застрять и Чуня, а его с той стороны выталкивать уже некому.

Но Чуня пролез под оградой очень легко. Просто перекатился, как мячик, чем вызвал у Пуззи странное чувство.

Почему, если они с Чуней объедаются всегда вместе, на равных, животик у него, Пуззи, намного больше, чем у приятеля?

«Спрошу потом у Летти», – подумал он, а пока решил сосредоточиться на плане найти трюфели.

– Может, не пойдём? – вдруг спросил Чуня, который уже успел отряхнуться, надеть свой рюкзачок на плечи и встать рядом с Пуззи, настороженно вглядываясь в темноту дикого ночного леса.

– То есть как не пойдём? – опешил Пуззи.

– Там так темно…

– Конечно, темно. Ночь же. Иначе никак. Днём нас поймают.

– У нас даже фонарей нет…

– Звёзды светят! Этого хватит!

Чуня молчал. Но его молчание было очень красноречивым. Пуззи и сам начал сомневаться в их затее, поэтому рассердился:

– Не хочешь – не ходи! Я пойду один. И один найду трюфели! – он решительно шагнул в сторону леса, всем сердцем боясь, что Чуня и правда с ним не пойдёт.

Он протопал шагов пятьдесят, разгребая жёсткую колючую траву с кустами раза в три выше его роста, когда услышал сзади шуршание и фырканье: друг всё-таки пошёл за ним, он его не бросил! Пуззи чуть не расплакался от чувства благодарности, особенно когда сильно получил веткой прямо по лбу, оцарапал ладошку и наконец чётко осознал, что, наверное, идея пойти в лес была глупой авантюрой.

Но сказать об этом отважно пробирающемуся за ним Чуне он решился только через полчаса, когда они выбрались из густых колючих зарослей на маленькую полянку, где плюхнулись прямо на траву, тяжело дыша и какое-то время переглядываясь. Потом Пуззи достал из рюкзачка два шоколадных батончика, один молча протянул приятелю, а во второй вгрызся сам и, даже не жуя, проглотил сразу половину.

Первым, аппетитно чавкнув, подал голос Чуня:

– Как искать будем? Я из книги понял, что нам надо нюхать землю… Вот только мы не знаем, как они пахнут. Наверное, надо проверять все странные запахи, да? И перенюхивать все комки грязи. Если какой-то камешек будет вонять не грязью, значит, это он! Так ведь?

Пуззи вздохнул. Ему очень не хотелось сдаваться и расставаться с мечтой о королевском трюфельном блюде. В голове он уже нарисовал себе картину, как вся школа будет пировать, радоваться, благодарить и хвалить его, Пуззи… Но за то короткое время, что они обдирались (он даже в темноте заметил, как сидевший рядом Чуня вытирал кровь с рук), пробираясь по лесу, маленький свин успел осознать, что никаких трюфелей они скорее всего не найдут. Ещё и холодно становится! Так что лучше выйти побыстрее обратно и сделать вид, что ничего этого не было, чтобы их потом не засмеяли в школе и не стали дразнить «охотниками за трюфелями».

– Чунь… – грустно начал он.

– Что?

– Нам надо возвращаться.

– А трюфели? Ты же хотел…

– Я знаю, чего я хотел, – Пуззи всплакнул. – Я самый тупой свин на свете.

– Ну не самый… – ляпнул Чуня.

Пуззи вскинул на него глаза.

– То есть я не то хотел сказать. Ты совсем не тупой, нет! Ты хороший, ты мой друг! – Чуня дотронулся до плеча Пуззи. – Хочешь, давай вернёмся. Хочешь, пойдём искать эти вонючие комки грязи. Мне всё равно, куда идти, если мы с тобой вместе. Сам решай! – он выжидающе уставился на Пуззи.