Вдруг внимание ребят привлёк стоящий у дерева пухлый мальчик, даже не он, а сетки, пакеты и кульки вокруг него. Из всех этих пакетов и кульков торчали лакомства – конфеты, печенье и другие сладости, а дело шло к обеду ― за долгую дорогу все порядком проголодались.

– Пацаны, айда вон к тому толстому, смотрите, что у него есть! – Борька уже глотал слюну, да и у других ребят животы подтягивало.

Через несколько секунд они окружили мальчишку, тот, подозрительно оглядывая чужаков, стал торопливо подтягивать ближе к себе своё богатство.

– Как тебя зовут? – бесцеремонно спросил у толстяка Олег, он не отрывал взгляда от кульков с конфетами, на самом деле его мало интересовало, как звали этого мальчика.

– Лёня Борткевич! – ответил тот и с волнением осматривался, что-то его волновало, и не напрасно.

– А ты поделись с нами, вон, сколько у тебя всего, ты же всё не съешь один! – руки Антона уже потянулись к пакетам.

– Это моё!!! – Лёня не согласился с таким предложением и растопырил над пакетами руки.

– Делиться надо! Ты и половины не слопаешь! – глаза Антона стали злыми.

Понимая, что этот пухлый делиться не собирается, не сговариваясь, Борька с Олегом с двух сторон подскочили к хозяину кульков и схватили его за руки, пока тот соображал, что происходит, остальные ребята быстро изъяли половину содержимого всех пакетов. Разделили по справедливости.

Смириться с потерей Лёня не мог, и как только грабители удалились на безопасное расстояние, он поднял крик. Его рёв разнёсся не только по парку, он напугал всех, несколько педагогов ринулись в парк, первой около пострадавшего оказалась Нина Ивановна. Она моментально оценила ситуацию: детдомовцы обидели мальчика. Эти сорванцы ей сразу не понравились – все дети как дети, а эти одним своим видом и поведением обещали проблемы, вот эти проблемы уже и начались, и это в первый день её работы. «Ага, вот они на сцене расположились и даже не прячутся. Сейчас я вам покажу!»

Антон первым увидел разъярённую учительницу, та почти бегом приближалась к ним.

– Пацаны, шухер!

Но бежать было некуда, Нина Ивановна была уже рядом, её вид ничего хорошего не обещал.

– Ах вы, хулиганы, разве так можно делать! Первый день в школе и уже вытворяете такое!

И в наказание она поставила всех на сцене, пообещала, что стоять так они будут до самого обеда. Потом ещё несколько минут читала им нравоучения, что можно и нельзя делать. Её слова до сознания мальчишек не доходили, у них уже зрел план мести.

Посчитав, что нравоучений достаточно, и эти оболтусы не посмеют её ослушаться, Нина Ивановна поспешила к школьному крыльцу. Туда возвращались напуганные рёвом мальчика и другие педагоги, собрание продолжилось. Но как только они все скрылись из вида, детдомовцы отменили наказание и быстро направились к Лёньке.

– Так ты, толстый, на нас наябедничал! – Борька с размаха заехал ему по уху, а остальные по очереди добавили, кто по шее бил, кто по животу.

От боли бедный Лёня поднял такой крик, что, казалось, его убивают. Не обращая внимания на его крик, мальчики стали хватать всё, что попадало под руку – конфеты, вафли, печенье, и быстрее совали себе в рот. У них на это было мало времени, что успел съесть, то твоё! С поразительной быстротой пакетики опустошались.

Через минуту Нина Ивановна была уже рядом, её трясло от возмущения и негодования, она и впрямь готова была растерзать их…

– Ах вы, детдомовские бандиты!.. – дальше последовало всё, что она хотела сказать, но и этого было мало. В её руках оказалась скакалка, и каждый из семерых получил свою порцию горячего угощения. Но эти дети не плакали, кривились от боли, но молчали, это ещё больше выводило из себя Нину Ивановну, и она с остервенением хлестала малышей по спинам и ногам. Рядом уже собирались педагоги. Обессиленная и злая, вся в слезах, Нина Ивановна направилась к крыльцу школы.