Как быстро она привыкла к шикарной жизни светской дамы и жены-приложения к мужу… Её стала так же тревожить репутация Фархата, как и его самого.

– Они скажут, что Камила просто самостоятельная девочка и хочет жить своим умом.

– Нет, милая! – сказала гораздо строже мама. – Не спорь. Ты поживешь пока с Дамиром и Ритой. Ничего с тобой там не случится! А потом мы приедем и будем решать, как поступать дальше с твоей судьбой.

– Ладно, мам, – решила я завершить неприятный для меня диалог. – Я слышу плохо в дороге. Но главное я поняла – еду к Дамиру и молчу. Пока.

Я повесила трубку, не слушая, отвечала ли мне мама что-то.

Просто не хочу.

Она стала какой-то чужой, будто два разных человека существовали на этой земле.

Одна Амина была ласковой матерью, с которой мы выживали вместе, борясь с тяготами мира, после смерти отца.

Вторая – холёная светская дама, которая думает только о благополучии семьи в целом, не вдаваясь в частности.

После того как она вышла замуж за Адашева, очень изменилась. Во всём слушает только его. А для Фархата нет ничего важнее достоинства и репутации. Я не имею права её очернить… Нет, специально, я, конечно, этого делать и не планировала – я прекрасно понимаю, что, войдя в семью с иными традициями и законами, состоятельную и влиятельную, должна играть по их правилам и жить так, как хочется мне, уже не смогу. Я благодарна Фархату – он действительно о нас с мамой позаботился, никогда в мою сторону и слова плохого не сказал, не зовёт чужой и даёт всё то же самое, что и Рите, не делая различий между нами. Я очень уважаю мужа мамы, но мне бывает тяжело и некомфортно в “их мире”. Особенно теперь, когда я вынуждена была уйти из университета и жить в доме Риты.

И Дамира.

Этот холодный мужчина меня пугал своим пронзительным взглядом синих глаз и одновременно раздражал высокомерием, снобизмом. Ещё я ощущала от него запах власти, силы и денег. Он точно испорчен этим всем, я не чувствую в нём хорошего человека. А теперь мы будем жить в одном доме? Я понимала, что мы не только будем ночевать на одной территории, но и моим “воспитанием” также займётся Дамир – просто потому, что больше некому и самый старший из мужчин в нашей семье именно он.

Наверняка Фархат уже поручил ему шпионить за мной. Он всё боится, что я соблазнюсь на любовь с каким-то парнем раньше, чем он найдёт мне жениха. Он не уверен, что я не ослушаюсь и выйду замуж за того, кого мне выберет отчим. И я в этом не уверена… Потому он контролирует каждый мой шаг и тех, кто со мной общается.

Так было даже в Польше. Я находилась далеко от него, но его люди были везде. Даже там. А эти бесконечные звонки по видеосвязи каждый день, по несколько раз на дню, просто убивали меня.

Я словно ценный экспонат птички, которую опекают, вкусно кормят лучшими кормами, балуют, холят-лелеют, исполняют почти все капризы, но не дают расправить крылья и улететь, пока не настанет пора выгодно её продать. А то, что Фархат хочет выгодно выдать замуж и меня, я не сомневалась. И Дамир Карима женит точно так же на мешке с деньгами вместо головы – они так всегда поступают. Что у Фархата, что у Дамира – одни доллары в глазах и ничего человеческого, счётная машинка вместо сердца… Фархат, хоть будучи в возрасте, позволил связать себя узами брака с моей мамой – обычной продавщицей в элитном супермаркете, где однажды и увидел её Фархат. Но в молодости, я уверена, он женился на матери Риты по настоянию и выбору родителей.

Только отчим ещё не знает, что я никогда не соглашусь на такой брак, к каким привыкли они.

Я лучше уйду из дома. Но пока идти мне некуда, и я буду им подыгрывать. В следующем году я планирую поступление в другой вуз, и тоже с общежитием – подальше от “семьи”. Если всё получится, то мне придётся потерпеть безразличную морду Дамира и сладкую поддельную улыбку Риты всего полгода.