Это настолько меня поразило, что я чересчур резко подскочила к мальчику и вырвала из его рук щетку и совок.

- Ты что делаешь? - выдохнула потрясенно.

Он испуганно отшатнулся от меня, вжался худенькой фигуркой в стену…

Я поняла, что ребенок решил, будто я его ругаю. Едва не плача, я присела перед ним на колени и сказала:

- Миша, ты не сделал ничего плохого. Ты молодец и я благодарна тебе за помощь. Но ты не должен был этого делать…

Я прижала ладонь к губам, чтобы не зарыдать. Почему этот маленький мальчик умел то, чего уметь вовсе не должен был? Ведь в этом возрасте мальчишкам положено беззаботно играть, а не драить посуду и подметать пол!

- Ты и раньше делал такое? - спросила я как можно мягче, как только обрела вновь способность говорить.

Он уверенно кивнул в ответ, глядя на меня своими огромными, невинными глазами. Он явно не понимал, что то, чем он занимался - настоящий нонсенс.

- Каждый день? - уточнила я, чтобы подтвердить свою чудовищную догадку.

Он снова кивнул.

Я сглотнула, ощущая какую-то неясную ненависть к тому, кто довел этого ребенка до подобного.

- Пожалуйста, больше такого не делай, если я не попрошу, ладно?

В его глазах отразилась задумчивость. Он словно пытался уложить в своей маленькой голове новые, ранее незнакомые ему правила. Но в итоге все же кивнул в третий раз.

- Присаживайся, - предложила я, указав ему на стул. - Сейчас будем готовить завтрак.

Господи! Наверно, Даша была до ужаса права. Я уже словно бы смирилась с присутствием рядом этого ребенка!

Но что мне было делать? Имела ли я право быть жестокой с тем, кому и без меня явно немало досталось за его, в общем-то, такую недолгую жизнь? Нет, я не могла и не хотела обижать этого мальчика, так отчаянно старавшегося во всем угодить.

И все же нужно было связаться с мужем. Беглый осмотр показал - дома он так и не появлялся. За ночь от него не было ни звонков, ни смс. Не было ответа и теперь, когда я набрала его номер телефона. Более того - абонент был вне зоны доступа…

В груди зародилось новое чувство - страх. Я не могла не задаваться вопросом: все ли с ним в порядке? Не наделал ли он каких-то глупостей за эту ночь?

Валера был явно не в себе, когда убегал из дома. Подумалось вдруг, что он казался даже не менее потрясенным, чем я сама…

Отбросив телефон, я повернулась снова лицом к Мише и обнаружила, что он так и стоит на месте, вопросительно на меня глядя, словно ожидал какой-то команды или приказа…

- Садись же… - повторила я снова и он, после долгих колебаний, все же присел на стул. - Что бы ты хотел на завтрак?..

Он сразу помотал головой, ровно как и вчера, и я закусила губу, пытаясь понять, почему мальчик ничего не говорит. Но вряд ли мне стоило сейчас в это вникать. Да и в целом это была совсем не моя проблема.

- Тогда я приготовлю омлет, - сообщила ему, поворачиваясь к плите.

Этот день обещал быть самым сложным в моей жизни.

- Вот… кушай.

Я поставила перед Мишей тарелку с дымящимся омлетом, подложила туда сосиски и придвинула следом салат.

Все то время, что я готовила, мальчик сидел тихо, как мышонок. Не издавал ни звука, даже стул под ним ни разу не скрипнул. Было совершенно ясно: он боится мне помешать хоть единым звуком.

Но что было причиной такого поведения ребенка? Почему он умел то, что не умели обычно дети его возраста? Почему не говорил ни слова? И чего, в конце концов, так боялся?

В голове у меня безостановочно вертелись варианты того, как все это могло объясняться. И каждый следующий при этом был страшнее предыдущего.

Вопросов было так много, что от них готова была взорваться голова. А того, кто мог дать мне хоть какие-то ответы, не имелось. Он исчез.