– Прости, что ты сказал? Можешь повторить, у меня голова болит. – Отгоняю от себя образы из прошлого, поднимая взгляд.

Давид в белой свободной футболке и черных спортивках. 

– Ты вообще ела что-нибудь сегодня? Сколько часов ты в студии провела? — Он сводит брови к переносице, смотрит на меня взволнованно. 

Я пожимаю плечами. Я и в самом деле не следила за временем.

– Тренировка переносится на полчаса. Пойдем, здесь на крыше есть кофейня, хотя бы сэндвич или круассан съешь.

Я не сопротивляюсь. На самом деле я просто оттягиваю момент, когда нужно будет войти в зал. Я не очень-то и люблю все эти упражнения. Они навеивают тяжелые для меня воспоминания. И тренажеры теперь навсегда у меня ассоциируются с реабилитацией. Я, можно сказать, заново училась ходить.  

Мы не идем по ступенькам, поднимаемся в лифте. К счастью, с нами в кабинке находятся еще несколько человек.

Давид кивает мне в сторону столика в самом углу, сам же идет к бариста. Я отворачиваюсь от него, смотрю на город. В спорткомплексе всего четыре этажа, но он находится посреди частного сектора рядом с морем. Поэтому вид открывается красивый.

Передо мной плюхается тарелка с двумя сэндвичами и чашка чая.

– Ешь, – командует Давид.

Сам же достает пачку сигарет. Сминает ее в руках, но не курит. Просто кладет на стол.

Мне под его пристальным вниманием сложно что-либо проглотить. Я жую слишком долго, еда застревает в горле, не проходит.

– Не смотри так, – цежу сквозь зубы, пытаясь запить сэндвич чаем.

– Как?

– Словно боишься, что я этот сэндвич выброшу с крыши, когда ты отвернешься.

Давид поджимает губы. Поднимается со своего места.

– Ладно, оставлю тебя наедине с едой. Я пока со знакомыми поздороваюсь.

Он уходит, я же почему-то вместо того, чтобы выдохнуть с облегчением и отвернуться, пристально слежу за ним.

У него плавная походка, ровная осанка и широкие плечи. Мне кажется, он раскачался ещё больше. Или же я забыла, каким было его тело когда-то. 

Давид подходит к столику, за которым сидят две молодые девушки и парень.

Он здоровается с ним за руку, кивает брюнетке, блондинка же поднимается со своего места, обнимает Давида и целует его в щеку. Что-то ему щебечет. Улыбается.

Сама не замечаю, как с силой сжимаю в руках чашку. Не успеваю отвести взгляд, когда он поворачивает голову в мою сторону и видит, что я смотрю на него. 

Чувствую себя воровкой.

Сразу же отворачиваюсь.

Мне-то какое дело, с кем он там обжимается?

Давид проводит несколько минут в компании своих знакомых, потом возвращается обратно. Я отодвигаю пустую чашку и тарелку, поднимаюсь со своего места.

— Я готова.

— Отлично. Пойдём. Зал находится на втором этаже. Кроме нас там больше никого не будет, так что ты сможешь расслабиться.

Тот факт, что мы будем в зале лишь вдвоём, меня не особо радует.

Мы снимаем обувь и выходим на середину зала. Маты холодят ступни несмотря на то, что я остаюсь в носках. Я поджимаю пальцы на ногах.

— Сегодня пройдёмся по теории, — сообщает мне Давид, отходя от меня на несколько шагов. — У человека есть несколько основных болевых точек: глаза, уши, нос, шея, пах. Ты маленькая, потому не стоит рассчитывать, что в драке силы будут равными. Тебе стоит использовать локти, колени. Они усилят твои удары…

Сейчас Леонов похож на строгого учителя. Смотрит на меня пристально, говорит четко и с расстановкой. Объясняет каждое действие. А потом прикасается ко мне, показывая, куда лучше быть.

Каждое его прикосновение как электрический разряд. Мне хочется отпрянуть от него, и я с трудом заставляю себя устоять на месте и не показать, насколько мне неприятна его близость. Или приятна?