Щеки и губы все еще пылают, когда я появляюсь в гостиной. Все взгляды синхронно направляются на меня. И мне начинает казаться, что каждый в этой комнате знает о том, чем мы там с Леоновым занимались.

Особенно пристально меня рассматривает Настя. На ее лице написано недовольство. Мы с ней никогда не ладили и не любили друг друга. Она ревновала меня к отцу, всегда пыталась выставить меня в плохом свете перед родителями. И с годами ничего не изменилось.

– Итак, давайте начнем то, ради чего мы, собственно, здесь собрались. – Минуту спустя появляется и Давид.

Он максимально собран, ни о каких проявлениях чувств и речи идти не может.

– С этого дня к каждому из вас будет приставлена персональная охрана,  – продолжает он.

– Но у нас и так была охрана, – с недоумением смотрит на него Настя. Давид же одаривает ее недовольным взглядом.

– До этого момента охрана сопровождала вас только по надобности. Сейчас же она будет с вами двадцать четыре на семь. Парни будут меняться через двенадцать часов. Попытка удрать от них карается домашним арестом. Это мы с вашим отцом обговорили.

Настя громко стонет. Мише, кажется, все равно, он и раньше особо-то никуда не выходил. Ему главное – наличие компьютера и интернета. Я же просто молчу и изображаю скучающий вид. Словно ко мне это все не относится.

– Слава, что все же происходит? – встревоженно хватается за сердце Юля.

– Все будет хорошо, нужно лишь переждать. — Отец подходит к ней, берет за руку, нежно поглаживает, с теплом смотря на жену. — Но безопасностью пренебрегать не стоит, – добавляет он. 

Подробностями папа явно делиться не хочет. По крайней мере, точно не в присутствии своих детей.

– Дальше, – прячет руки в карманах Давид, скользя по нам взглядами. – Каждый из вас вечером будет писать свое расписание на следующий день и передавать его мне. Я буду его корректировать, а ваша охрана следить за тем, чтобы вы ему следовали.

– Может, просто посидим несколько недель дома, пока все не уляжется? – предлагает Юра. – Все равно сейчас каникулы.

Настя шикает на него, говорит что-то тихо и недовольно ему на ухо.

Отец делает шаг вперед, берет ситуацию в свои руки.

– Нам нужно создать видимость обычной жизни, пока я буду готовить все для того, чтобы в случае чего покинуть страну незамеченными.

– Господи, Слава, во что ты ввязался? – ахает рядом Юля. Ей пора пить успокоительное. Мне, наверное, тоже.

Настрой отца мне вовсе не нравится. Я не наивная дура, чтобы не понимать: если дойдет до побега из страны – дело дрянь. Поэтому мысленно прикидываю, как теперь выкрутиться из сложившейся ситуации и вернуться в Лондон в ближайшие дни. У меня выставка на носу, а еще четыре заказа. Я не могу так просто сидеть здесь и ждать неизвестно чего. Или же просто исчезнуть под липовыми документами. 

– Следующие две недели будут очень важными и напряженными, если… конфликт не уладится, то вы должны быть готовы покинуть страну из любой точки города, – продолжает Давид, ни на кого не обращая внимания. – Для этого каждый из вас сегодня же должен собрать рюкзак на экстренный случай. Никаких телефонов, планшетов, любых других гаджетов, по которым можно отследить человека, чтобы я там не видел.

– Как это никаких телефонов? – перебивает его возмущенная Настя. – Я не могу вот так вот взять и исчезнуть. У меня, вообще-то, блог, подписчики, контент, реклама…

– Настя, – грубо осаждает ее отец, – твои игрушки подождут. Перестань встревать в разговор и дай Давиду договорить наконец-то.

Сестра сразу же кривится, выражая свою обиду, в глазах появляются слезы. Она та еще актриса.