– Не бойся, Митя, жить будем – хихикала она. – Вот только вместе вряд ли!

– Всё! – крикнул нам прапорщик, стараясь перекричать нарастающий гул. – Закрываю.

– Давай! – смеялась моя провожатая.

Дверь захлопнулась. Я напрягся. Однако шар покатился в противоположном, чем ожидалось, направлении, и совсем тихо. Преодолев так около пяти метров, встал и завибрировал. Гул установки нарастал. Как часто бывает после томительного ожидания, всё произошло неожиданно. Перед глазами замелькал калейдоскоп из цветных искр, который я прекратил тем, что закрыл веки; внутренние органы почувствовали себя так же, как монеты в копилке в то время, когда её трясут. Состояние беспомощности такое же, как у маленького котёнка, когда его за шкирку поднимают на солидную для него высоту, овладело мной. Инстинктивно я вытянул вперёд голову, но после того как начала ныть шея, сообразил, что голову лучше прислонить к поверхности шара, где для неё была сделана специальная набивка.

Трудно сказать, сколько продолжалась эта свистопляска. Постепенно шар терял скорость, иногда снова ускоряясь в силу того, что спускался вниз. В конце концов, испытав торможение, наверное, из-за специального покрытия на брусьях (а может быть, потому что пространство между ними просто сузилось), мы остановились. Прежде чем открылась дверь, сферу прокрутили: видимо, выход блокировал один из стальных полозьев.

– Ну как? – спросила меня бледная Валерия, после того как дверь в шар открыли снаружи.

– Грандиозно! – ответил я, в целом не слишком и испугавшийся. Всё-таки самым слабым моим местом был страх высоты.

– Здравствуйте! – поздоровался с нами старший прапорщик, принимаясь воевать с нашими ремнями. У него было смуглое серьёзное лицо с большим носом. Смоляные глаза, смотревшие из-под огромных косматых бровей с упрямством и степенностью, оценивающе пронизывали меня насквозь. Наконец, их хозяин улыбнулся и протянул мне руку (к этому времени моя правая рука уже была свободна от пут):

– Меня зовут Николай Маркович. А ты, значит, и есть наш Митя? – он энергично начал её трясти.

– Он самый, Маркович! – ответила за меня офицер, разминая ноги. – Васильков на месте?

– Все на месте, Лера, ждут вас. И твоя однокашница тоже здесь. Фыркает, как обычно.

– Алина?

– Она самая. Не могу понять, что здесь забыла.

– Хм… Интересно… А впрочем, ну и что.

– И то верно. Ну, проходите. А ты, Митя, будь как дома, потому что это твой второй дом.

– Спасибо, – ответил я.

Из грота, в который мы прибыли на сфере, вела вверх широкая каменная лестница, по которой мы принялись подниматься.

– Уф, прошло, – облегчённо выдохнула воздух из лёгких лейтенант.

– Ты о чём? – спросил я.

– Смех. Между нами, Митя… Ты точно никому не скажешь?

– Не скажу, могила.

– Так вот, если по-честному, то сама я на этой штуке не езжу.

– Кстати, как она называется?

– Гиперпаланкин. Но мы её часто зовём просто бильярдом.

– Гм, ну да. А железная дорога из вагонеток как называется?

– Просто паланкином.

– А почему сама не ездишь?

– Тебе соврать или сам догадаешься?

– Ясно. И от этого ты всё время хихикала?

– Ну да.

За время нашего коротенького разговора мы поднялись по лестнице в холл, в котором было много дверей. Из него мы снова начали взбираться вверх по другой, самой обыкновенной лестнице. На следующем этаже были двери: налево и прямо. Коридор справа был плохо освещён, из-за чего я не смог рассмотреть, чем он заканчивался. Прекратив подниматься дальше, мы остановились перед дверью, которая была прямо. Справа от неё висело приспособление, которое я сначала принял за кодовый замок. Но ошибся. Офицер нажала на нём кнопку и произнесла: