Возле них очень величественно и эффектно стояли две грубо высеченные из камня статуи. Обе изображали женщин, которые в своих высоко поднятых вытянутых руках держали крупные светильники, освещавшие своим ярким белым светом всё вокруг.

– А вот и столовая, Митя. Заходи.

Внутри было, один за другим, два коридорчика, в одном из которых была раздевалка, где мы повесели свои бушлаты и шапки, а во втором – раковина во всю длину. В ней мы, правда, без мыла, вымыли руки. В основном зале было очень красиво и светло. Так, что я зажмурился от света. Посередине стояли аккуратными рядами квадратные столики со стульями; по бокам были огромные кухонные столы, за которыми виднелись дверные проёмы, ведущие на кухню. На правой от входа стене висело огромное полотнище, вышитое яркими, красочными сценами.

Из, так сказать, клиентов, кроме нас никого не было. Однако стоял шум и визг. Возле женщины, стонавшей сквозь слёзы, собрались другие для того, чтобы её успокоить. Лера, как ни в чём не бывало, повела плечами и села за один из столиков. Вслед за ней присел и я. На вид возмутительнице спокойствия было около сорока лет. Здесь за всё моё пребывание в Южном кресте мне во второй раз встретились взрослые люди не в форме, и то только потому, что они были в обыкновенной спецодежде официанток и поварих. В первый раз были белые халаты в госпитале.

Мне сразу вспомнился похожий случай в госпитале. Но ещё больше я удивился, когда посмотрел на Корнышеву. Эта весёлая и открытая девушка преобразилась: её ноздри раздувались, а глаза гневно сверкали. Вместе с тем было невозможно не понять, что она в одном тоненьком волоске от того, чтобы не разреветься самой.

– Лера, – как можно мягче сказал я. Это вывело лейтенанта из оцепенения; утихли страсти и у поварих.

– Что происходит? – спросил я.

Моя собеседница виновато улыбнулась, сморщила лоб и после нескольких секунд раздумий сказала:

– Видимо, ты ещё пока не знаешь про нашу беду. Каждый борется с ней по-своему. Галя, например, вот так. А я просто стараюсь о ней ничего не говорить, только делать. Могу я сейчас промолчать об этом?

– Да, конечно! – поспешно согласился я.

– Лерочка, привет! – подошла к нам та самая женщина, которую успокаивали. Остатки слёз ещё можно было рассмотреть в её глазах, тем не менее, она старалась нам улыбнуться.

– Здравствуй, Галя!

– Это новенький? Здравствуйте, молодой человек! Я – Галя, а Вы?

– Меня…

– Это Митя, – перебила меня офицер. – Покажешь ему после того, как мы поедим, его место?

– Конечно, покажу. Проголодались?

– Ужасно!

– Тогда я всё несу! – и официантка исчезла, но только за тем, чтобы через минуту появиться с подносом еды.

– Вот, приятного аппетита! – сказала она и принялась с нашей помощью составлять тарелки на стол. О том, как и что я ел по пути в Южный крест, теперь приходилось только вспоминать. Жидкая похлёбка, жёсткая каша, каменные галеты – одним словом, рацион был точно такой же, как и в госпитале.

– После того как позавтракаем, Галя покажет тебе твой столик. Сейчас никого нет, потому что завтрак уже закончился. Если бы мы пришли вовремя, ты бы увидел, что тут яблоку негде упасть, – объяснила мне адъютант.

– Ух ты, как красиво! – удивился я, обернувшись.

– Нравится?

– Да, а что это?

– Гобелен. Доедай быстрее, нам пора… Галя!

После того как мне показали мой столик, мы отправились дальше.

– Куда теперь, Лера? – спросил я.

– А теперь в баню! – хмыкнула она.

Вышли из столовой, свернули налево и пошли по деревянному мостику, нависающему над руслом подземной реки на толстых железных тросах. От наших шагов он раскачивался из стороны в сторону, что ничуть не смущало мою провожатую. Я осторожно посмотрел вниз. Какой точно была высота, было не видно, но очевидно, что порядочной. Я тихонечко вздохнул. Моё воображение за время пути успело нарисовать Южный крест как волшебную страну, в которой точно не было и намёка на подобные места.