Хм, а ничего так дядюшка.

– Тимур Альбертович этого кренделя и сам ещё не видел, но в курсе, конечно, что он здесь отирается. Так, ты посиди пока, не выходи, – распорядился Ян и, выскочив из машины, стремительно обогнул её и распахнул для меня дверь.

– Спасибо, Ян, ты такой галантный, – я подала парню руку и выпрыгнула из авто, следя краем глаза за «дядюшкой».

– А то! Я же не мажор какой-нибудь, манерам обучен.

Зато наш гость, похоже, о манерах и не слыхивал. Он даже не подумал оторвать своё седалище от кресла и разглядывает меня без всякого стеснения. Его взгляд лишь мельком скользнул по моему лицу и теперь неторопливо ползает по моей фигуре. А на губах застыла насмешка. И это наш гость?! Он хотя бы в курсе, что хозяйка дома приехала? Да будь здесь сейчас мой папа, он бы вытряхнул этого хама из его плетёного гнезда, чтобы тот мордой всю террасу отшлифовал!

Моя готовность быть покладистой милой девочкой трещит по швам, грозя превратить тихую усадьбу в поле боя… И в этот момент из дома мне навстречу вся сияющая и в слезах выбежала…

– Васюш, – шепчу я.

Василиса Петровна, а привычнее, Вася была с нами, сколько я себя помню. Себя она предпочитает называть домоправительницей, потому что слово «экономка» её оскорбляет. Когда я была маленькой, Вася одна тащила всё хозяйство, а заодно занималась моим воспитанием. Та ещё, надо сказать, воспиталка!..

Постепенно штат прислуги сильно расширился, но у нашей домоправительницы дел стало ещё больше. Васю в этом доме боялись все. Папа любит пошутить на тему, что тоже её побаивается, но на деле он очень её ценит и уважает. А она всегда очень тонко чувствует грань в общении с ним и отлично знает, когда можно поучить его или даже покомандовать, а когда стать слепой или глухонемой и спрятаться от греха подальше.

Вообще, Вася у нас кремень, и, признаться, я не могу припомнить ни единого раза, чтобы она плакала. Не было такого… Вот до этого момента. Я даже испугалась немного и не сразу поняла, что женщина просто очень соскучилась. Она обнимала меня, гладила, целовала и продолжала всхлипывать, совершенно не обращая внимания на присутствие мужчин. Вряд ли им когда-либо ещё выпадет возможность увидеть эту грозную несгибаемую женщину в таких растрёпанных чувствах. Я и сама не выдержала и расплакалась. А ведь собиралась изобразить перед гостями гордый айсберг. Вот же, Васька – расклеила меня!

– Господи, Евочка, деточка моя родненькая! Да что же ты худенькая такая! – причитает она.

– Вот уж кто бы говорил, Вась! Ты сама, похоже, вниз стала расти.

Василиса всегда была маленькой и очень миниатюрной женщиной, а со своей вечно короткой стрижкой, уложенной ёжиком, она вообще походила на подростка.

Я же за эти годы немного выросла, окрепла и округлилась в стратегических местах, и Вася мне теперь казалась ещё более хрупкой.

– Ох, Ева, что же это я… – встрепенулась вдруг Вася и кивнула на наглого гостя, который, как оказалось, уже вытащил себя из кресла и сейчас топчется позади меня. – Познакомься, деточка, это Марк…

– Новый охранник? – перебила я её и, пока никто не успел возразить и оскорбиться, обратилась к этому самому Марку: – Возьмите мои вещи и отнесите наверх, и побыстрее, пожалуйста. А ещё переоденьтесь, вы здесь не на прогулке.

– Чего-о? – откровенно прифигел Марк, а в его глазах я уже прочитала целый перечень цветистых посылов. Ан нельзя – он-то уж точно знает, кто перед ним. – Ты, мелкая, совсем берега попутала?

Игнорируя этого хама, я перевела взгляд на Васю.

– Василиса Петровна, а кто это у нас такой невоспитанный грубиян?

Моя нянечка, знавшая меня с пелёнок, с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза, и отчиталась деловым тоном: