Тем не менее я весело улыбаюсь и призываю народ продолжать заниматься своими делами. Я объясняю людям, что мы шутили и прошу прощения за то, что им пришлось так всполошиться. По большей части никто не удивлён, вряд ли после моего возвращения они надеялись на тишь и благодать. Шамиль подозрительно щурится, но тоже возвращается к себе. И только Васю не проведёшь – она знает, что я лгу и очень злится. Василиса собирает обломки длинной деревянной ложки для обуви, которую обломала о спину Маркуши, и громко грозится обо всём сообщить отцу. Не без труда мне удаётся её успокоить и спровадить.

– Слава богу, Ева! – выдыхает Ангелина и обессиленно падает в шезлонг. – Марик иногда заигрывается, но, к счастью, ты адекватная девочка и способна понимать шутки.

– Шутки? Вы это серьёзно, Ангелина Львовна? – я специально перехожу на официальный тон. – А разве у Вашего брата были основания для шуток со мной? Он с первой минуты вёл себя так, словно это я гостья в его доме. Подумайте о том, как нам всем повезло, что я умею плавать.

Ангелина грустнеет, а Марк пытается что-то возразить и даже включает гонор…

– С раскрытым ртом Вам к стоматологу, Маргаритович, – прерываю я готовую вырваться гневную тираду, – или к моему папочке. Но тогда, боюсь, услуги первого Вам больше не понадобятся.

Я уже скрываюсь в доме, когда до моего слуха долетает гневное шипение Львовны: «Какой же ты придурок! Ненавижу!» А моё настроение взмывает вверх – как же дома хорошо!

12. Глава 11

После душа я переодеваюсь в джинсовые шорты и открытый топ и радуюсь, что больше не надо корчить из себя благовоспитанную леди. Я в родном доме, среди близких и по большей части любящих меня людей, и собираюсь вести себя привычным образом, с поправкой на возраст, конечно. К чёртовой бабушке этих Львовичей!

Мобильник – к счастью, живой! – разразился тревожным воем сирены. Катюха! Именно с сиреной она у меня и ассоциируется.

– Ев, что за дела?! – оглушает меня злая Котя. – Это так ты встречаешь любимую подругу? Совсем охамели, буржуи недорезанные! Отобрали пол-леса у бедных животных, да ещё и дорогих гостей не пускаете!

Если бы! Самые дорогие уже прорвались.

– Коть, не бузи, я тебя сейчас встречу, – пытаюсь усмирить подругу.

– А самой мне проехать не вариант?

– Нет, – выдыхаю, не желая вдаваться в объяснения, и вклинившись в поток отборной ругани, обещаю, – через десять минут буду.

В назначенное время Ян подвозит меня к воротам, и я выбегаю за территорию навстречу хмурой блондинке, подпирающей капот красного Peugeot.

– Котька! – я радостно раскидываю руки, но прежде чем успеваю заключить девушку в объятия, мой взгляд спотыкается о её круглый выпирающий животик. – Коть, ты что, беременная?

– Нет, обожралась с утра! Не видно, что ли? – ворчит она и, так и не дождавшись моих объятий, вешается на меня сама. – Бабайка моя!

– Коть, погоди, но как?!. – я слегка отстраняюсь, оглядывая фигуру подруги.

– Оу! А я расскажу тебе как это бывает, – хихикает она и пошло, совсем не по-женски, двигает бёдрами.

– Ты замуж, что ли, вышла? И почему я не в теме?

– Баева, ты совсем дурная? Ты точно из Чикаго вернулась, а не из монастыря? – язвит Катюха, но я отмахиваюсь.

– Но кто-то же это натворил… – я аккуратно тычу пальцем в её живот.

– А вот это нам с тобой ещё предстоит выяснить!

Со мной?! Даже так…

По дороге к дому Катюха трещит без умолку и выражает беспокойство по поводу брошенного автомобиля.

– Коть, не волнуйся, ребята сами её загонят внутрь.

– Ой, какие у вас тут сложные сложности! Да я, может, только и жду, когда её угонят, а батя, наконец, на новую разорится.