На следующее утро я проснулась ни свет, ни заря и не могла найти себе места. Я отправилась в велнес-клуб. Проплавав там час в бассейне, и попарившись несколько минут в хаммаме, я вернулась домой и начала свои приготовления к вечеру.

Алан позвонил ровно в четыре.

– Привет! – по телефону его голос звучал еще сексуальнее и притягательнее.

В животе сразу же запорхали бабочки.

– Привет!

– Я внизу. Ты готова?

– Да, сейчас спущусь.

Сердце стало отбивать бешеный ритм. Господи, я и не знала, что способна так сильно волноваться! Стоя напротив зеркала в коридоре, я подумала о том, что если я хочу все прекратить, то зачем тогда, так вырядилась?! Я надела красное обтягивающее платье чуть выше колена, с открытой спиной и достаточно глубоким вырезом спереди. Платье сшито из гладкой ткани, похожей на атлас, и очень приятно на ощупь. Лиф платья сделан как жесткий корсет пуш ап, выгодно акцентируя внимание на моей груди, не столь большой, но в этом платье она казалась больше, чем есть на самом деле. Можно было подумать, что у меня очень даже полноценная двоечка, а не единичка, стремящаяся к двойке. Но в целом, платье совершенно не вульгарное, оно подчеркивает сексуальность и ничего откровенно не выставляет напоказ. Я обула красные туфли, шпилька которых была сделана из прозрачного пластика. Если смотреть издалека, то создается впечатление, что я парю в воздухе. Смотрится очень оригинально! Мои волосы рассыпались по плечам и спине, дополняя образ. Сверху я надела легкий алый плащ и застегнула его на все пуговицы. Идти в одном платье все же еще прохладно.

Спускаясь в лифте, я убеждала себя, что все будет как прежде, что этот день рождения ничего не может изменить. Я просто схожу туда, и все! Я ничего не нарушаю! Мысленно я давала себе наставления. Побуду с ним пару часов и уеду!

Я вышла из подъезда, Алан стоял на улице около такси, на нем был черный костюм и белая рубашка. Он словно сошел с подиума, его внешность определенно незаурядная. Алан безумно привлекательный мужчина, и именно это, меня пугало больше всего. Он притягивает и беспокоит, затрагивает, то, что спало крепким сном всю мою жизнь.

– Шикарно выглядишь.

Алан открыл мне заднюю дверцу машины, при этом, не стесняясь меня разглядывать.

– Спасибо! Ты еще не видел мое платье, – я взглянула на него и села в машину.

Перед тем как захлопнуть дверь машины Алан произнес фразу на английском языке. Я не уверенна на сто процентов, что точно расслышала его, но, кажется, он сказал:

– God save me! (Боже, спаси меня).

Почему он произнес это на английском?

Как только мы вошли в ресторан, нас тут же встретил мужчина, ростом немного ниже Алана. Темноволосый с серыми глазами и очень короткой стрижкой, по возрасту приблизительно, как Алан. Он сразу же заметил нас, и заключил Алана в свои крепкие, дружеские объятия, похлопывая его по спине. Алан отвечал ему тем же.

– Алан, брат! Ну, наконец-то! Сто лет, сто зим!

– Привет, дружище! С днем рождения тебя! Добрался до «возраста Христа»!

К нам подошла высокая приятная девушка с длинными светлыми волосами в красивом бирюзовом платье и тоже стала обнимать Алана. Все это выглядело так, будто все они не виделись очень давно, и безумно рады друг друга видеть. Когда закончился этот обмен любезностями, они обратили свое внимание на меня, и Алан представил нас друг другу. Макс, его друг, который почему-то называл Алана братом, а светловолосая девушка – это его супруга Светлана. И они явно смотрели на меня с нескрываемым удивлением. Почти сразу же за нами зашла еще пара гостей, и Макс переключил внимание на них. А мы с Аланом прошли в гардероб, чтобы я смогла сдать туда свой плащ. Как только я его сняла, Алан просто остолбенел, он явно не ожидал увидеть меня в таком виде. И мысленно я сделала сальто. Почему мне так приятно осознавать, что ему стопроцентно нравится то, что он видит?