То ли дело эта простушка из Дубовников.

Нет, серьезно, что-то в ней есть, что-то необычное, неизведанное.

Арсеньева – как глоток свежего воздуха, такого морозного и колючего, пробирающего до яиц. Что ни слово – подзатыльник.

Я просто тащусь.

— Ты все не теряешь надежды? — позади меня стоит Фриц. — Я же тебе говорил, что она непробиваемая. Только время зря тратишь. Или ты реально на нее глаз положил? Решил остепениться?

— Да, блин, конечно! Делать мне больше не хрен, — фыркаю в ответ. — Моя тачка… ни в каком она не сервисе, — нехотя признаюсь Фрицу. — Мать ее забрала вчера утром, сказала вернёт, когда я встану на путь исправления.

— А при чем тут Арсеньева?

— При том, что она не похожа на всех моих бывших девчонок. Только посмотри, как она одета, — качаю головой, провожая взглядом Дину. — И сумка эта. Я просто в отпаде. Понимаешь?

— Нет.

— Проехали.

— Нет, объясни нормально. Зачем она тебе? — допытывается Немцев.

— Эта домашняя телочка – мой обратный билет в прежнюю жизнь. Чудную жизнь без всяких лимитов, прекрасную жизнь, в которую никто не лез, которую никто не пытался контролировать, где никто не мешал мне веселиться.

— Все равно не понял, — задумчиво бормочет Немцев.

Я нетерпеливо вздыхаю.

— Она нужна мне для прикрытия, что тут неясного?

На лице приятеля мелькает понимание.

— Так ты хочешь мать убедить с ее помощью? — доходит до него. — Типа, что ты исправился, что у тебя серьезные отношения с девчонкой, которая вся такая правильная, которая делает тебя лучше и все такое? — вкрадчиво интересуется Фриц. Я пожимаю плечами. А что? Идея-то – огонь. Да и руки так и чешутся сбить спесь с той провинциальной малышки.— Офигеть, Тим. Ну ты и скотина, — ухмыляется он.

— Сказал парень, который пудрит мозги сразу нескольким девчонкам, — отражаю его попытку достучаться до моей совести.

— Я просто не могу определиться, — самодовольно замечает белобрысый.

— Лучше скажи, ты просто не собираешься определяться.

Довольный собой Фриц снова ухмыляется.

— Главное, чтобы они об этом не знали.

— Да пофигу. Не мы – так другие.

— И то верно… — соглашается Немцев. — Слушай, а зачем такие сложности? Просто посиди какое-то время тише воды, ниже травы, и мать сама на блюдечке тебе принесет твои ключи. Еще и по голове погладит. Предки любят, когда пляшешь под их дудку. Поверь, я в этом большой спец.

— А вот я люблю сложности. Скучно мне, Фриц, так скучно, хоть вой, — жалуюсь я.

— Понятно. Тогда нужно действовать, — решительно заявляет парень. — Могу помочь. Ее подружка у меня на коротком поводке, бегает как шавка. Что я скажу, то и сделает.

— Да ладно, я сам справлюсь, не маленький.

— Нет. Не справишься. Доверие – это ключ к сердцу любой девчонки. Особенно такой, как Арсеньева, — Фриц выдает свою очередную порцию мудрости.

— Ты-то откуда знаешь? — я закатываю глаза, прекрасно понимая, что Немцев, как всегда, прав. — Ладно, — в итоге сдаюсь. — Есть идеи?

— Пока нет. Надо подумать.

— Давай, Фрицик, думай, мне не терпится выяснить, такая ли она неприступная, какой кажется.

5. Глава 5. Дина

— Все нормально, мелкая? — спрашивает брат.

Прижимая телефон к уху, я наклоняюсь и осторожно задвигаю картонную коробку в укромное место между тумбочкой и кроватью.

— Костя, мне восемнадцать, — напоминаю ему, качая головой. — Хватит меня опекать.

— Размечталась, — ворчит Костя. — Я отцу слово дал, ясно тебе?

— Да ясно, ясно, — понимаю, что бесполезно ему что-то доказывать, и перевожу тему: — У меня все замечательно! Нашла подработку.

— В смысле? — Костин голос заметно напрягается.

— Спокойно, Кость. Это не разбор угнанных тачек, не вебкам и, не знаю, что там пришло тебе на ум.