– Это срочно, – прикрыв динамик телефона ладонью, сообщил он мне. – Я быстро переговорю, – кивнул он в сторону двери, – и вернусь. – Его довольная улыбка ослепила меня.

– Никуда не уходи. – Он назидательно сдвинул брови и пообещал, уже закрывая дверь: – Продолжим, на чем остановились.

Озноб стыда прошелся по телу. Вскочив с дивана, как только захлопнулась дверь, я непослушными руками пыталась поправить на себе сбившуюся одежду. Пальцами на манер расчески пригладила растрепанные волосы и без устали ругала себя.

Двоякое чувство щекотало где-то в районе солнечного сплетения. Волны удовольствия еще плескались во мне, но жестоко разбивались о камни моей глупости.

«Надо уйти. Оставить все в этой комнате. Постараться забыть и больше никогда с ним не встречаться», – мысленно твердила я себе, как мантру, подходя к двери и выглядывая в полутемный коридор.

Никого.

Я стремглав покинула место моего «падения», молясь о том, чтобы не встретиться с Максимом и поскорее найти девочек, желательно – за нашим столиком.

– Ты где была?! – разом крикнули они, увидев меня

– Я хочу домой, – произнесла я, стараясь придать беззаботности своему взволнованному голосу, что получилось крайне плохо. – Вы со мной?

– Все в порядке? – переглянувшись между собой, все же уточнили они.

– Да, – схватив сумочку, нацеливаясь на выход и нервно топчась на месте, сказала я. – Так вы со мной или остаетесь?

– С тобой, конечно, – возмущенно выдала Тая. – Вместе приехали – вместе уезжаем.

– И, потом, – подытожила Ната, – куда тебя в таком состоянии отпускать? – Она подхватила свою курточку с дивана, кинула пару купюр на столик, кивнув официанту. – Пойдем. – И, взяв меня под руку, зашагала к выходу.

– Пойдем, по дороге расскажешь.

*Максим*

Крышу срывало от ее аромата, ее нежности, ее вкуса. От того, с каким самозабвением она отдавалась и с каким удивлением принимала мои ласки. Я дурел от осознания, что был первым, кто дарил ей наслаждение подобного рода. И это не самоуверенность, а осознание и анализ простых фактов.

Ее несмелые движения, ее большие удивленные глаза и робкая попытка сдвинуть коленки в момент моего раунда. Та буря эмоций, что бушевала в ее глазах, когда она была внизу и держала мое достоинство в своих нежных ладошках, – поистине бесценна в свете Маргаритиной непорочности.

Она невинна! Во всех отношениях! И понимание этого молнией прошивало позвоночник, скручивая в жгут все мои привычные расстановки сил в постели.

Сейчас не для меня, а для нее…

А я лишь упивался удовольствием моей малышки, ее осоловелыми глазами, в которых туман эйфории пьянил похлеще столетнего коньяка.

Звонок от матери, протяжным воем сирены спецмашин прорезал плотный полог упоения, окутавший и скрывший нас от реальности. Как же не вовремя! Не было ни малейшего желания отрываться от сладкой девочки, вздрагивавшей от очередной волны накрывшего ее экстаза.

Но не ответить на вызов я не мог. С недовольным стоном схватил со столика верещащий аппарат и, поднимаясь во весь рост, кликнул по экрану, принимая звонок.

– Ты все выяснила? – постарался максимально убрать из голоса бурлящую во мне нервозность.

В ответ получил вздохи и перечисление всего, что ее ожидает в свете произошедших событий. Все ее стенания пролетели сквозь меня, не зацепившись в затуманенном сознании, занятом целиком только образом разомлевшей Маргариты.

Я прикрыл ладонью динамик телефона и, попросив милашку никуда не уходить, вышел из комнаты. Тишину пустого коридора наполняла доносившаяся из зала музыка. Я прошелся по нему и, дернув ручку какой-то двери, очутился в комнате.