О. Домье. Хороший отец преподает сыну урок нравственности. 1847 г.

Некая идея, недоступная «новой элите» в России. Власть и деньги (в любом нормальном обществе) должны все же хоть как-то соответствовать культуре, образованию, воспитанию. В аннотации книги, объяснявшей её нужность и важность, было сказано: «Повесть о Хайе ибн Йокдане, индийском принце, или Сам себя обучивший философ», в которой показывается, с помощью каких шагов и ступеней человеческий разум усовершенствованный тщательным наблюдением и опытом, может достичь познания природных явлений и через них прийти к открытию вещей сверхприродных, особенно Бога, и вещей касающихся другого мира». Публикация повести Ибн Туфейля окажет заметное воздействие на становление жанра «робинзонад» (Д. Дефо).[156] Впрочем, читатель наверняка «поймает автора за руку», и указав ему его же собственные страницы, где он показал бандитское происхождение капитала и буржуазной элиты Англии.

Всё, это не отменяет высокой оценки пуритан, которые пытались воспитывать людей в строгости и благочестии. Дисциплина, меркантилизм и практицизм – вот Столпы, на которых держалась система обучения. Так, правила Сидни-Сассекского колледжа при Кембриджском университете, куда поступил учиться будущий протектор О. Кромвель, запрещали студентам ношение длинных или завитых волос, пышных воротников, бархатных панталон и прочих украшений, равно как и посещение городских таверн, увеселительных заведений и т. п.

За годы революции кардинально изменился вчерашний простолюдин. Ранее его (этого «великого немого») всерьез не воспринимали короли, парламенты, дворяне и церковники. В эпоху же гражданской войны он (повсюду, не только в Англии) решительно и грозно выдвинулся на авансцену мировой истории. Однако, чтобы нагляднее объяснить, что означало появление пуритан (во главе с Кромвелем и сподвижниками) для различных сфер – политики, управления, культуры, науки, образования – придется отойти от сухих оценок и обратиться к отдельным личностям и судьбам. Что представляли собой эти реальные англичане тех времен («без румян и прикрас»)?

Им присущи черты новаторства и бунтарства, избранничества и мессианства. Так было едва ли не с каждым великим народом, вступившим на путь исторических свершений. Он старается возвыситься над остальными. Ранняя сепаратистская «тайная церковь» Р. Фитца (1567–1568 гг.) видела в Англии подобие Израиля, которому благоволит Бог. Милтон считал, Бог дал откровение «согласно своему обычаю, сначала своим англичанам». Многие открыто говорили о том, что англичане – избранный народ, а Дж. Эймлер в примечании одной из своих книг утверждал: «Бог – англичанин» (1559). Т. Картрайт благодарил Бога за то, что тот, «минуя многие другие нации… доверил нашей нации» Евангелие (1580), а Дж. Лили в том же году и вовсе настаивал на том, что «живой Бог – это только английский Бог». Такого рода люди, в основном, и составили духовно-энергетический центр Английской революции.[157]

В Британии революция не предварялась идейными движениями (как это было во Франции). Никто не ставил задачу создания и «Энциклопедии». Зато всюду шла образовательная работа, публиковались переводы мировой классики. Усилия нации обращены в двух направлениях: 1) создание широкой системы образования; 2) воспитание грамотной, профессиональной элиты. Выделим период с 1480 по 1660 годы. К началу периода в десяти графствах (взятых наугад) было открыто 34 школы, а к 1660 г. уже действовало 305 школ и ещё 105 было учреждено, но ещё не функционировало. К концу периода в стране имелась одна «граммар скул» на 4 тысячи 400 человек. Даже в отдаленной местности (типа Йоркшира) любой ребенок мог ходить в школу, находившуюся не дальше 12 миль от дома. Свою лепту внесли церковники. Во многих приходах святые отцы взяли на себя подготовку талантливых мальчишек, обучая их латыни и готовя к поступлению в университетские колледжи. Более всех от такой политики выигрывали сыновья йоменов, мелких торговцев, ремесленников.