Донесено государю, его величество, ужаснувшись суду Божию, не попустившему злодею остаться в живых, пал на колени пред образом Спасителя, и умилённою душою молил, да отпустит ему согрешение, нарушением правосудия от него ему вверенного. И потом, вставши и обратясь к предстоящим, сказал:

– Я согрешил, как человек, простив из жалости злодея, недостойного жизни; но суд Божий решил иначе, не попустя остаться ему живым, это будет всегдашним мне наставлением – не прощать злодеев, вредных обществу. Страшитесь, – заключил государь, – преступники нераскаянные строгости правосудия, вверенного мне.

После этого осужденные судом злодеи были казнены.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876

Милость злодею

Государь умел наказывать, а также умел и прощать и всего чаще до формальнаго приговора.

Вот один из случаев, разсказанный князем Трубецким.

В молодости своей князь Трубецкой служил капитаном в Преображенском полку и во время стрелецкаго бунта стоял с своею ротою на карауле у Девичьего монастыря в Москве, во время заключения в нём царевны Софии. Последняя заключалась в комнате за железною решёткою.

В один из дней мятежа шайка стрельцов, державших сторону царевны, вломившись в монастырь, проломали пол в крепко охраняемом покое и вывели её. Они хотели уже произвести новое возмущение, стремясь истреблять всех, кто им только станет сопротивляться.

В самом деле, защищая освобождённую Царевну, стрельцы пролили много крови и в своей ярости искали предводителя роты преображенцев храбраго Трубецкого. Уже они достигли того места, где был Трубецкой, и смерть была неминуема, как один из них, бросившись вперёд под предлогом найти и указать, где он находится, предупредил капитана об опасности; этот стрелец был брадобреем Трубецкаго, облагодетельствованный князем.

– Князь, беги отсюда, тебя убьют, – сказал он.

Князь скрылся, а брадобрей, хорошо знакомый со всеми закоулками монастыря, отвёл внимание злодеев, дав время Трубецкому удалиться.

По прошествии нескольких дней стрельцы были переловлены, и выведены на площадь, где им была назначена казнь. Они были перевязаны и головы всех уже лежали на плахах, как Трубецкой, будучи вместе с Царём на месте казни, увидел в числе прочих, спасшаго его жизнь брадобрея.

Князь бросился к ногам Государя и сказал.

– Ваше Величество, простите этаго стрельца, он спас жизнь мою.

Государь захотел узнать подробнее происшествие и разспросил Трубецкаго, а потом стрельца. Видя, что разсказ того и другаго верны, государь помиловал стрельца, но требовал, чтобы этот стрелец во всю жизнь свою никогда не показывался в Москве.

Трубецкой тотчас же этаго стрельца с женою дитятей отправил в одну из своих дальних деревень, дал ему землю и освободил от податей.

Эти льготы Трубецкими долго поддерживались потомству стрельца.

От фельдмаршала князя Ивана Юрьевича Трубецкаго.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

«Я знаю, что меня почитают тираном…»

По дошедшим слухам к государю, что чужестранцы почитают его немилосердным, говорил его величество следующую речь, достойную блюсти в вечной памяти: «Я ведаю, почитают меня строгим государем и тираном. Богу известны сердце и совесть моя, колико соболезнования имею я от подданных и сколько блага желаю Отечеству. Невежество, коварство, упрямство ополчались на меня всегда, с того самого времени, когда полезность в государство вводить и суровые нравы преобразовать намерение принял. Сии-то суть тираны, а не я. Честных, трудолюбивых, повинующихся, разумных сынов Отечества возвышаю и награждаю я, а непокорных и зловредных исправляю по необходимости. Пускай злость клевещет, но совесть моя чиста. Бог судия мой! Неправое разглагольствие в свете аки вихрь преходный».