Песня «Салгир-сую» («Воды Салгира»):

Я исходила версты-пути Бахчисарая,

Я истомилась, только никто об этом не знает.

Джан мой ярем, где отыщу в мире тебя я?

О, мой аллах! Дай мне сил и терпенья!

Так пела моя мама эту, ставшую ей близкой песню, провожая на войну в 1914 году моего отца через несколько месяцев после их свадьбы.

Образ матери часто появляется в строках повествующих о страданиях. В песне «Ашик-Кериба» влюбленный спешит не к невесте, как в лермонтовской сказке, а в первую очередь в матери: «Как ни красивы, как ни красноречивы слова певца, они не имеют надо мной такой власти, как слова моей бедной матери, которые стрелами вонзились в мое сердце. Нет слов сильнее материнского слова! Останови же, Эраз-река, воды свои, дай пройти!..».

Но вот другие мелодии и другие образы. Как ни тяжело жилось народу, испытывавшему на себе двойной гнет в дореволюционной России, он умел радоваться жизни, любить, смеяться и петь веселые свадебные и жанровые песни.

«Песня смуглянки, обиженной своим женихом». Отец любил эту песню и часто ее пел. Она свидетельствует о том, что крымчакские девушки не были лишены остроумия и чувства собственного достоинства.

Я – смуглянка, спору нет.

Не кори меня за это,

Не гнушайся черным цветом:

          В рис бросают перца зерна —

          Разве перец тот не черный?

Льнут джигиты к белолицым —

Ночью им смуглянка снится:

Кто с ней в скромности сравнится?

          И не черною ль сурьмою

          Брови белые подводят?

Ты простак неисправимый,

Ведь зовут тебя, любимый,

«Караджа Оглу Алиме»[2].

          И чернила, чем ты пишешь,

          Посмотри, какого цвета!

За тобой (ты не приметил)

Я следила в минарете.

Этот чуб и брови эти

          Не подкрасил ли случайно

          Сам ты черною сурьмою?

Особое место занимают обрядовые, свадебные песни. Они разнообразны по содержанию, ритму, мелодии.

Скромность, уважение к невесте, трепетно-нежное отношение к ней встречаю в каждой песне. «Бахчисарай» (свадебная):

Бахчисарай – город-сад.

В нем – вино и виноград.

А позволят старики,

          Эй, яр, эй гюзель!

Счастью нет теперь преград,

          Эй, яр, эй гюзель!

Две гвоздички – две зари.

Ты одну мне подари.

Если мама разрешит, невеста моя,

Будь со мною до зари, невеста моя!

Образ гвоздики очень популярен в песнях крымчаков. Гвоздика – карамфиль – символ любви, красоты, дружбы, доверия. Гвоздику дарят любимой.

Невеста после свадьбы шьет маленькие конвертики – 2×1,5 сантиметра из «золотой» бумаги, кладет туда несколько зерен гвоздики и дарит друзьям в знак уважения.

А вот одна-единственная песня, где женщина корит мужа-бездельника, мужа-пьяницу. В нашем народе это был из ряда вон выходящий случай – соплеменники мои отличались благонравием, скромностью, трудолюбием.

«Эри́м»:

Шило, дратву, верстак – все пропил ты, Эрим.

А хозяин нас – за дверь.

Всем трактирам надоел ты, Эрим,

Что же делать нам теперь?

……………………………………

Все цветы, что в моем сердце, Эрим,

Поистоптаны тобой.

Как назвать тебя любимым, Эрим?

Легче в петлю головой! —

вот такая горестная песня.

А это о жене-капризнице – «Моя Зейнаб»:

Для моей Зейнаб – золотой оймах[3].

А моя Зейнаб только «ох!» да «ах!».

Для моей Зейнаб – из золота маша́[4].

А моя Зейнаб в доме, как паша.

Для моей Зейнаб из золота колечко,

А у моей Зейнаб недоброе сердечко.

Разве можно в одной небольшой статье раскрыть душу целого народа? За пределами этого рассказа остались многие неповторимые крымчакские песни, веселые свадебные частушки, возникающие прямо в разгар гулянья. В притчах, сказках, пословицах, поговорках – маленьких, не умирающих веками шедеврах, также запечатлены быт, нравы, характер крымчаков.