– Мадам, – сказал он мамонтихе, – да вы просто становитесь наркоманкой: без очередной дозы общения и немудреных умственных упражнений у вас начинается «ломка». А ведь когда-нибудь вы станете взрослой и захотите «мужика». Я же эту роль исполнить никак не смогу. И что же мы будем тогда делать?

Мамонтиха ничего не ответила, только смущенно покачала хоботом. Семен же подумал, что так даже и лучше: не придется лишний раз доказывать аддокам и имазрам, кто в этом мире самый сильный, умный и красивый.

Доказывать действительно не пришлось, но проблем хватило и без этого. Клан состоит из нескольких «семей», которые в той или иной мере конкурируют друг с другом. Сила же и влияние семьи определяется главным образом количеством в ней «сыновей», то есть воинов-охотников. Кроме того, как понял Семен, немалое значение имеет количественное соотношение мужчин и женщин: первых должно быть побольше, а вторых – поменьше. Мальчишки – будущие воины – являются как бы капиталом семьи, которым разбрасываться нельзя. Пришлось придумывать особую тактику и стратегию.

Для аддоков и имазров Семен был могучим колдуном и магом. Прибыв в стойбище последних, он объявил главе клана Ващугу, что желает забрать несколько мальчишек для обучения их колдовству. Дети из семьи самого Ващуга для этой цели не годятся, поскольку он – Ващуг – колдун слабенький, никудышный и (между нами!) довольно подлый – чего же ожидать от его «сыновей»?! Так что Семхон отберет детей из семьи покойного Ненчича и двух других – совсем маленьких и значения в клане не имеющих.

Реакции долго ждать не пришлось: на другой день половина детей из стойбища исчезла. Сначала Семен решил, что родители не хотят расставаться со своими чадами и спрятали их «от греха подальше». Потом выяснилось, что опустели шатры именно «семьи» Ващуга, которой вроде бы ничто не грозило. Недолгое расследование выявило наглую подмену – конкуренты были срочно удалены, а «свои» расфасованы по соседским жилищам. Пришлось предъявлять претензии и требовать возвращения ситуации в изначальное состояние. Семен заявил, что ему на семейную принадлежность плевать – отбирать кандидатов он будет по одному ему ведомым колдовским признакам. Чтобы не возникло сомнений, «тестирование» будет проводиться публично, причем дети должны являться в шатер лишенными всех знаков семейной принадлежности (то есть голыми и умытыми). Ващуг справедливо возразил, что колдун Семенова уровня во внешних знаках и не нуждается – он, конечно, и так все узнает. На что Семен ответил…

В общем, он много чего ответил. В том числе ему пришлось экспромтом сочинить целый обряд-камлание, превращающий всех детей в сирот «без роду-племени», а потом возвращающий их в прежнее состояние. Так или иначе, но четверых мальчишек он отобрал и договорился о поставках продовольствия зимой.

Общение с аддоками и их главой Данкоем тоже прошло непросто. То, что великий колдун желает подготовить себе преемника из людей клана, – дело, конечно хорошее: как там жизнь в будущем повернется, одному Умбулу известно, но упускать такую возможность не стоит. А вот тот факт, что с детьми могучих аддоков будут учиться (и конкурировать!) дети жалких имазров, является совершенно неприемлемым – зачем?! Неужели сразу не ясно, что ничего путного из них получиться не может?!

С одной стороны, такая «дружба» между союзными когда-то кланами Семена порадовала – он и сам приложил к ней руку. С другой стороны, он обеспокоился за судьбу мальчишек-имазров, которые находились на его стоянке недалеко от стойбища. Обиженному Данкою ничего не стоило дать команду на их уничтожение, поскольку убийство «несовершеннолетнего» из другого клана в этом народе не считалось поводом для кровной мести. В общем, детям пришлось просидеть несколько дней в палатке под охраной.