Коренные смыслы авгурства определяли характер личности и содержание деятельности власть предержащих, начиная с основоположников древнерусской государственности. В отличие от римских императоров-понтификов времен язычества они не имели таких официальных титулов, но уже со времен протогосударственных вождеств в глазах простых смертных являли собой живое представительство всех богов, подкрепленное силой наемных боевых дружин. С одной стороны, это процесс безусловно объективный, а с другой обретение князьями, казалось бы, сверхъестественных способностей можно уверенно приписать силе знаний, разными путями и способами пробивавших себе дорогу к княжеским головам.

Действительно, как уже говорилось выше, древнерусская цивилизация зарождалась не в абсолютном вакууме, а в тесном соседстве с более древними государствами и даже империями, опыт строительства и жизнь которых были наглядными примерами и образцами для подражания. Поэтому еще на заре феодализма и христианизации в первобытно-общинной Руси лидеры вождеств (военных демократий) умели «володеть» не только боевым ремеслом, но и искусством манипулятивного обольщения людей, т.е. в чистом виде авгурством. А в силу того, что этот процесс протекал на фоне крепнущего единобожия в более развитых государствах, княжеская власть была вынуждена по-особому синтезироваться и с традиционным языческим многобожием, и с новыми религиозными веяниями.

В варяжско-скандинавском и новгородско-киевском плавильном котле разные племена и этносы сумели создать особый тип нового вождя в ответ на глобальные вызовы. В результате подобного синтеза на древнерусской земле возникла традиция, когда высший правитель олицетворяет и творит единовластие в делах земных и промыслах божьих. Более того, можно сказать, что именно в тот период возник «генетический код» российской власти, в котором самодержавный государственный абсолютизм стал ключевым фактором, точнее, основным инстинктом и безусловным рефлексом верховного правления…

Образно говоря, генетический код власти в общем и целом един, однако это обстоятельство не мешает властной человеческой организации иметь разные вариации и особенности. Когда свежая кровь скандинавских варягов во главе с Рюриком, влилась в первобытно-общинный хаос новгородских племен, погрязших в убийственных междоусобицах, произошла качественная перемена в системе власти и управления на древнерусской земле. Руководить вождествами постепенно стали люди, обладавшие гораздо бóльшим знанием об устройстве цивилизованного сожительства в других странах, а их «умная» интеграция с разноликим языческим миром коренных племен и этносов только помогала процессу формирования нового типа вождя – похожего и непохожего на других. Об одном таком родоначальнике властвующего авгурства на Руси расскажем далее…

_________

Звали этого человека – Вещий Олег, князь новгородский с 879-го и великий князь киевский с 882 года. Согласно «Повести временных лет» – самой ранней древнерусской летописи, написанной в Киеве в 1110-х годах православными монахами – Олег был родичем и соплеменником Рюрика, основателя династии русских государей и князей Рюриковичей, правивших Русью и Россией до 1598 года. После смерти Рюрика власть над новгородскими землями и регентство (опекунство) над его малолетним сыном Игорем перешли Олегу, который в дальнейшем захватил Киев, перенес туда столицу и объединил два главных центра восточных славян.

Поэтому можно вполне справедливо считать, что Олег вместе с князем Рюриком и славянами-язычниками заложил основы русской государственности, создал племенной союз словен, кривичей, мери, веси и других этнических родов и кланов, обеспечивал безопасность территорий проживания этих племен, собирал дань с местного населения и пошлины с тех, кто проплывал по рекам в границах теперь уже рюриковских владений. Рюрик и Олег не были вождями шумеров и древнегреческих полисов, тем более, братьями Ромулом и Рэмом, но по сути повторили то же самое – создали все необходимые предпосылки для построения нового государства, опираясь на языческие традиции и культы подвластных племен и используя существовавшие на тот момент доступные мировые практики государственного строительства.